Лидер исчез из училища почти мгновенно – РРРАЗ!!! – и перестал существовать в истории Казанского СВУ, роты, взвода и личной жизни каждого курсанта. Даже в фотоальбомах его снимка не завалялось. Даже Вовила, рассказавший эту историю десять лет назад, забылее уже. А накуренный в жопу Ади вдруг вспомнил. Вспомнил и подумал: как же сложилась судьба того Лидера? Он же был достаточно агрессивным человеком с юных лет, раз смог завоевать и самое главное: отстаивать свой авторитет. Авторитет среди сверстников и начальства. Командир роты сам – лично – вручил ему сержантские знаки отличия. А тут такая муйня.

И Ади ловит глюк.

Он видит Лидера.

Лидер стоит сейчас один посреди бескрайних болот с огромным рассекающим воздух мачете. Лидер чётко понимает, что он женщина. И что он сейчас зачем-то отрубит себе руку. Зачем, очевидно, знают полсотни мужиков, стоящих вокруг с занесёнными железными кольями.

Ади понял, что нужно попускаться, и сразу же без перехода вспомнил свою первую тёлку.Ей было девятнадцать, и она казалась ему ТАКОЙ СТАРОЙ!.. У неё был ребёнок и муж в армии. Когда она хотела трахаться, то говорила «погладь мне ладошку». У неё было шестеро любовников. Но удовлетворял её только один – здоровенный Дыма, переехавший из какой-то Засратовки. Дыма долбил её, как швейная машинка. А она в этот момент держала в вытянутой руке зеркальце у лобка под нужным углом и смотрела, как член входит в неё. И выходит.

Ади вспомнил, как однажды жил в сквоте. В доме под снос, с чужой матерью и чужой сестрой на одной кровати. В соседней комнате обосновалось несколько героинщиков из города Счастье Луганской области. Ади вспомнил, как в тот период своей жизни пил по чёрному. Фуй знает, что… Фуй знает, с кем… Неделю однажды не чистил зубы. Ходил с треснувшим ребром, пока само не зажило. Потом чуть не спрыгнул с балкона, куда вышел покурить…

Ади вдруг вспомнил, что три примерно месяца того года трахал красивую печальную девочку. У девочки были чудесные глаза и неописуемое тело. У него не стриженные месяц ногти на руках и ногах. Он кончал ей на живот и сразу засыпал. Встретил её неожиданно год назад в гостинице какой-то возле аэропорта.

Она с мужем. Он один.

Сидели в кафе. Муж вышел в туалет. Она смотрела не мигая.

– У нас с тобой не заладилось… – сказал Ади зачем-то.

– У тебя мало с кем заладилось в тот год, – она посмотрела на его губы. Опять в глаза:

– У тебя внутренний твой градус настолько превышал твой возраст, привлекательность и размер мозга, что ты вообще был не совсем адекватен по отношению ко всему, что тебя тогда окружало…

Ади посмотрел в сторону туалета.

– У меня аномалия, – тихо сказала она.

– Аномалия?

– У меня сердце справа.

Ади захлопал ресницами.

– Справа?

– Да… Мне ещё в четырнадцать сказали, что я умру через полгода… А я живу…

Она протянула свою руку с красивыми тонкими пальчиками и аккуратно прикоснулась к его запястью. Ади ощутил прохладу её тела. Обратил внимание на отсутствие лака на её ногтях. Поднял глаза.

Он помнил, что у неё были большие красивые сиськи с большими красивыми сосками. Что с гондонами ей не нравилось. Что после того, как кончала, у неё сводило пальцы ног. Если не врала. Он вдруг подумал, что ни разу не слышал её голоса по телефону. Что они никогда не звонили друг другу. Трахались везде, где приспичило, во всех позах, которые могли придумать, а по телефону ни разу не разговаривали. Почему? Ади не мог вспомнить. Ещё однажды в метро на эскалаторе он вдруг понял, что вертит головой. Шарит глазами. Сканирует толпу. И вдруг осознаёт: пахнет ей. От какой-то женщины, едущей сейчас на этом же эскалаторе (вверх? вниз?) пахнет точно так же, как и от неё. У Ади тогда встал член. Сейчас – тоже.

У него непрерывно стояло, пока они сидели в том кафе, в какой-то гостинице, при каком-то аэропорте. С её мужем.

Мужа звали Виталик.

Муж обращался к ней «Зая» и «Солнце».

Ади не называл её никак.

Он не помнил, как её зовут.

Вообще. Ни фамилии. Ни имени. Ни прозвища.

Он помнил сиськи, гондоны и духи.

– Что ж за год-то такой… – сказал Ади вслух. Он стоял перед зеркалом.

Обнаружил, что держит в руке наполовину истлевшую сигарету. Когда прикурил? Зачем?

Смял окурок в пепельнице. Смотрел, как он, плохо затушенный, отправляет тоненький столбик дыма к потолку.

Он не помнил, как её зовут.

Вообще.

Ни фамилии. Ни имени. Ни прозвища… Вроде бы у неё была подруга с дефектом речи?.. С таким… С интересным… Лиля?.. Или это не у неё?.. А мама у неё, вроде, была старенькая совсем… И брат очень взрослый… Или брата не было?..

Тот период жизни отсутствовал в памяти большими кусками. «Неудивительно, – мрачно подумал Ади, – так бухать…».

Мужа её звали Виталик.

Муж называл Её «Зая» и «Солнышко». Один раз «Солнце».

Ади во время всей той встречи не называл её никак. Он тупо не мог вспомнить, как зовут эту тёлку.

А она помнила.

Встретились, действительно, случайно. Она держала мужа под руку, одетая в аккуратный бежевый костюм: юбка до коленa и короткий жакет.

– Привет.

– Привет… – сразу же ответил он. Узнал с первого взгляда.

– Познакомьтесь, – она указала на мужчину, за предплечье которого держалась левой рукой:

– Мой супруг Виталий…

Пожали друг другу руки.

– Виталий… – сказала она, – познакомься с Дмитрием.

Заскрипел зубами тогда.

Заскрипел зубами сейчас, снимая стружку пожелтевшей от никотина эмали.

– С Дмитрием… – произнёс, хрипло глядя в свои зрачки так пронзительно, как может смотреть в глаза только их собственный обладатель:

– Что ж за год-то такой, да?..

Из своих тридцати – двадцать лет Адольф Кейль звался Дмитрием Петровым.

В день его двадцатилетия мать сообщила ему, что его настоящий отец – этнический немец.

Вот так вот живёшь себе всю сознательную жизнь Димой Петровым, а в двадцать узнаёшь, что твой Настоящий Отец – другой мужчина. Потомок сосланных много лет назад в Казахстан. А тот, кого ты всю жизнь считал отцом, – какой-то тебе, получается, дядя Коля.

– Какой же я теперь «Николаевич»? – спросил тогда сам себя Дима Петров.

Таня Петрова приехала в Целиноград учиться на химика. Училась хорошо, сильно скучала по маме. Целиноград был тогда Большим и Новым. И весь как-то так же и пах. Соответствующий источал запах то есть. Танечка Петрова ходила на танцы. На танцах познакомилась с молодым, вежливым и красивым Вaдимом и его младшим братом Артуром. Оказалось, что они учились в одном университете, только на разных курсах.