Их стали обращать в волков чистокровные, чтобы набрать больше воинов, больше слуг. Чистокровные могли ими управлять.

Моя рука невольно потянулась к бедру, где красовался знак. «Вожак может управлять стаей через знак», — всплыли в голове слова.

Денис накрыл мою руку своей рукой и продолжал:

— Шло время, и их все меньше устраивало такое положение вещей. Они решили восстать — но для этого им нужно было убить обративших их волков. Так началась война.

— Но тогда они были правы. Вы использовали их.

— С тех пор прошли сотни лет. Тех, кто подчинил их, давно уже нет.

— Но ты хочешь подчинить их опять.

— Я не стремлюсь делать из них рабов. Но среди волков должен быть порядок. Не должно быть самовольных вожаков и маленьких стай наподобие той, что похитила тебя.

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Ты не веришь в меня, — с горечью сказал он.

— Не знаю.

— А я поверил, что так и будет, когда увидел тебя. Я искал тебя. Сначала я искал Гаров, легендарную стаю, о которой было написано в моей книге. Но нашел лишь разрозненных волков. Никто из них не хотел подниматься на бой. Никто не хотел следовать за мной. Но я заставил их поверить, вспомнить, кем они могли быть.

И я искал тебя. Девушку из моих снов. Королеву волков, с которой меня кровью связала судьба.

— Но ты знал, что я убила тебя…

— Это было не важно. Вернее, не так… это лишь подтверждало, что ты моя. Только та, что создана для меня, смогла бы убить меня.

— Ты романтик, — усмехнулась я.

— Я не был им. Я сомневался, но иначе не мог. Я допустил много ошибок… А потом, когда уже перестал надеяться, здесь, около дома, абсолютно случайно увидел тебя. И я понял, что ты создана для меня. И что я смогу стать собой, только если сам стану человеком из моих снов.

Я молчала очень долго, а потом сказала:

— А я не знаю, урожденная я волчица или нет.

— Урожденная, — твердо сказал он, но я продолжала, не замечая его слов:

— Я хочу сказать о другом… У меня никогда не было ощущения, что я себя других. Наоборот. Среди людей я была немножко чужой, потому что у меня была тайна, которую я не могла доверить никому. Между мной и ними всегда стояла стена, и мне проще было не открываться совсем, чем постоянно врать.

— Тебе нужно было прийти в семью.

— Но и среди волков я была чужой. Я не такой уж сильный волк, да и то, чем они живут… Это не мое. Мне всегда казалось, что все они на одной волне, имеют общие интересы и всегда говорят о том, что объединяет их… А я как бы немножко в стороне. Не знаю того, что знают они, да и не стремлюсь узнать.

— Сейчас многие волки сами выбирают свою судьбу, — задумчиво сказал Денис, — может, дело в этом? Они мечтают стать настоящими волками и изо всех сил ищут подтверждения тому, что они такие и есть.

— Не знаю… — я качнула головой, — пожалуй, первый среди волков, с кем я нашла общий язык — был Сергей. Несколько дней назад. За всю прошедшую жизнь.

— А я? — в голосе Дениса прозвучала обида.

— А ты, — я не стала скрывать смешок, — Денис, ты как никто другой на своей волне. Ты никогда не открываешься мне. Я чувствую… — я запнулась, сознавая свою непоследовательность, — чувствую к тебе родство. Как будто знала тебя всю жизнь. А может, и до того, как родилась.

Я некоторое время собиралась с мыслями, прежде чем продолжить:

— Я тоже видела тебя во сне. Несколько раз. После того, как увидела наяву. И там, в моих снах, ты был королем волков и… — я замолкла.

— И ты была моей королевой, — Денис поцеловал мое плечо.

— Не знаю, — призналась я, — я в них прощалась с тобой и знала, что не увижу больше никогда. А потом мне приснилось, как я убиваю тебя. Женщина… Волчица, которая была мной… звала меня навстречу судьбе.

— Это не значит, что твоя судьба — убить меня.

— А если она в самом деле такова?

Денис повел плечом.

— Тогда я надеюсь, ты не собираешься делать это прямо сейчас, — горькая усмешка отразилась на его губах.

Я вздохнула, понимая, насколько бесполезен этот спор, и приникла к его губам.

Денис долго целовал меня, поглаживал по спине, не пытаясь пробраться дальше. Я ощущала, что он не сомневается — времени у нас полно. И меня тоже накрыла эта уверенность: как будто что бы ни произошло — мы всегда будем вдвоем.

Потом я отстранилась и, переложив одну его руку себе на бедро, спросила:

— Так это правда? Ты управляешь мной? Через знак?

Денис состроил непроницаемую мину, однако рука его принялась двигаться вдоль моего бедра туда-сюда, мешая вести допрос.

— Это полная ерунда, — констатировал он.

— Но знак связан с тобой.

— Да. Он значит, что ты моя.

— А поподробней нельзя? — я подняла бровь, но Денис лишь покачал головой.

— Я не знаю, как появляется знак семьи. Он просто появляется на теле, когда волк готов. Этот знак бывает на теле у рожденных в семье Гар — и у тех, кого обратил один из нас. Но у них он немного другой. Однако к нашей семье присоединялись и другие волки… Они сами наносили на собственное тело знак, чтобы стать частью стаи. Никто их не заставлял.

— Как тот… Которого привел Руслан?

— Как он.

Я поджала губы.

— И Руслан был прав. Они пытались убить меня.

Денис помрачнел и словно ушел в себя.

— Возможно, — сказал он, — те, кто больше всего сомневается в себе, усерднее всех пытаются доказать, что они — одни из нас. Некоторые другие, более удачные убийства, тоже произошли по их вине. Но я найду всех, кто участвовал в этом, и накажу. Мне не нужны соратники, что не умеет выполнять приказы.

— Но почему ты сразу не сказал?!

Денис явно не хотел отвечать и оставался мрачен несколько бесконечно долгих секунд.

— Я не хотел, чтобы ты знала, что я слаб.

— Слаб? — я вложила в вопрос максимум заинтересованности.

— Что я не могу справиться с кем-то из собственных волков. Таких слабостей не должно быть за вожаком.

Я встряхнула головой, и потом мне вдруг стало смешно. Не переставая смеяться, я принялась целовать его, а Денис, кажется, обиделся на меня за то, что я над ним смеюсь.

— Денис, — прошептала я, склоняясь к его уху, — я — не твоя стая. Я не подчиняюсь тебе. И мне все равно, слаб ты или нет.

Наверное, Денис все же сделал какие-то выводы из моих слов, потому что через несколько дней разбудил спозаранку и позвал с собой.