у преступника хорошая маскировка. Или, допустим, висит одна верёвка, дёрнув за которую вы получите лестницу, но в бинокль её не разглядеть. Лучше продумайте, как можно проверить. Проявите смекалку. Но учтите, господа, у нас совсем не осталось времени.

6

Убийца сделал выбор. Глаза затуманились от предчувствия скорого получения ещё одной порции удовольствия. Хорошо, если получится использовать нож. Такой тонкий, словно лист бумаги, такой острый, словно жало осы, и такой нужный, как вдыхаемый воздух.

Чиновник… как правильно звучит должность — чиновник для поручений? Для каких-таких поручений?

Искать таких, как я?

Так вот он я.

Стою на третьем этаже дома в Фонарном переулке и строю планы на ближайший день. Господин чиновник, с виду похожий на начальника, с такими же тараканьими усами, так и жаждет, чтобы ему укоротили никчёмную для окружающих жизнь.

Размышлять было о чём. Три чиновника для поручений, четвёртого, командующего «Летучим отрядом», убийца в расчёт не брал. Зачем? Не принёс он пока никакого беспокойства. А вот та троица… Бегают по городу, как савраски, что-то разнюхивают, собирают сведения, да всё впустую.

«Я здесь, — Убийца скривил губы в улыбке, — казалось бы, берите меня. Ан нет, ума господам чиновникам и их начальнику не хватает. Ну, выяснили моё настоящее имя. Что само по себе не является тайной. Надо было только сопоставить факты, а они тянули долго, словно с трудом соображение даётся. Найдите меня в столице среди… сколько там народу, миллион? Так найдите меня среди миллиона! Кишка тонка».

Ладно, это всё пустое.

Убийца подошёл к столу и сел на стул, разложив перед собою четыре листа.

На первом значилось: Владимир Гаврилович Филиппов, 41 год, православный, женат, занимает должность начальника, Офицерская, 28. К нему подобраться вроде бы сложнее всего, но в то же время проще. Здание полицейской части. Народу — не протолкнутся, ходят с жалобами, требованиями, хотят узнать о своём деле. Но всё же опасно. У него двое детей, жена. Может быть, ими заняться? Это больно, когда умирают родные, а если таким способом, когда нож скользит по горлу и разрезает всё на своём пути, горько вдвойне. Хотя у этого варианта есть свои недостатки. Во что бы то ни стало этот самый Филиппов начнёт, невзирая на отчаянное состояние, землю рыть. Если лишить армию командира, сумеет ли она противостоять такому, как он? Сомнительно. Губы убийцы кривились в улыбке. Как хорошо Филиппов справился с кражей в Исаакиевском соборе! И это сразу по получении должности!

Тогда, в ночь на пятое февраля прошлого года, с образа Спасителя, лежащего на аналое около правого клироса, был сорван и унесён через разбитое окно драгоценный венчик, содержащий один крупный бриллиант стоимостью чуть ли не в пятьдесят тысяч, и около восьми десятков мелких — на сумму в тридцать тысяч рублей.

Преступление открыли следующим днём сторожа, которые производили обычный утренний осмотр храма. На ночь храм закрывался, и только снаружи несли охрану четыре человека.

На такое преступление незамедлительно прибыли прокурор, судебный следователь и начальник сыскной полиции. При осмотре места происшествия подле аналоя обнаружили чугунную гирю, разбитое стекло киота, а с юго-восточной стороны собора — выдавленные из огромного окна два стекла, и на их раме — следы свежей крови.

Обойдя храм, снаружи у разбитого стекла на карнизе нашли следы ног, оставленные на снегу у водосточной трубы.

На основании осмотра был сделан вывод, что вор с вечера спрятался в соборе, дождался, когда его запрут, совершил кражу, влез на шкаф, стоявший у окна, выбил стёкла, вылез и, так как окно было на высоте трёх саженей, пробрался по карнизу до водосточной трубы и по ней спустился на землю.

В число улик входили оставленная на месте преступления гиря, следы сапог на снегу и кровь.

Владимир Гаврилович сопоставил факты и решил искать преступника… по крови. Резонно решив, что преступник, несомненно, порезал руки, Филиппов отдал распоряжение полицейским, дворникам и служащим по ресторанам, портерным и прочим подобным заведениям примечать всех с такого рода ранами.

В один из полицейских участков явилась жена сына священника, личного почётного гражданина Александра Констанского. Её незамедлительно направили в сыскное отделение, и оказалось, что она подозревает в краже своего мужа, который в ночь на пятое февраля не ночевал дома, а утром явился с замотанной рукой. Выпил чаю и тем же утром уехал к родственникам в село Орелье Новгородской губернии. При этом у него кровавила рука, и он попросил помощи в перемене тряпицы. Но самое главное, что при нём находился свёрток, который он пытался скрыть под одеждой. Говорил намёками, что она, жена, мол, скоро пожалеет, что с ним ранее плохо обходилась. Он станет богат, купит дом, заведёт хозяйство и найдёт новую жену, которая нарожает ему наследников. С ней лично беседовал Филиппов, который немедля командировал двух агентов в село Орелье для ареста Констанского.

Убийца отложил в сторону лист бумаги. Интуиция у господина начальника сыскной полиции развита, или то было обыкновенное стечение обстоятельств? Он сидел и вспоминал то, что тогда читал по завершении дела.

Констанский повинился в преступлении и поведал о случившемся со всеми подробностями, и даже пытался показать, как он совершил кражу.

Это же надо попасться так! Ох, не стоило раздражать словесами жену. Есть способы получше и понадёжнее. Убийца с сожалением вздохнул.

На втором листке было округлым каллиграфическим почерком начертано: Мечислав Николаевич Кунцевич, 40 лет, женат, римско-католического вероисповедания. Угловой дом под номером 11, с одной стороны Гороховая, в первом этаже — трактир с винным погребом торговца Хромых, с другой стороны — Большая Морская, 25, там же расположен магазин Торгового дома некоего Бурца. (Возможно затеряться среди посетителей и того, и другого заведения.) Служит чиновником для поручений. Из всех самый даровитый, хотя в должности всего ничего, то ли год, то ли два, но на счету бесчисленное количество задержанных. Привык думать головой, прежде чем применять руки. Живёт во втором этаже, в доме есть швейцар. Не совсем удобно будет справиться с Кунцевичем, для этой цели необходимо убрать служителя с глаз долой. Лучше, чтобы тот ничего не запомнил, и ко всему прочему, никогда не смог вспомнить. Значит, опять придётся ножу отведать солёного обеда. Надо над этим поразмыслить.

Третий лист казался не слишком привлекательным. Чиновник для поручений Николай Семёнович Власков, почти семь лет при