Бряк! В тот самый момент, когда Костя сжал меня за талию и, приподняв, стал кружить по комнате, из кухни донесся какой-то звон. Мы мгновенно отскочили друг от друга и понеслись на звук.

– Ничего страшного, просто стакан разбился. Наверное, упал с полки, – озадаченно произнес Костя, распахнув дверцу верхнего шкафчика, и уже себе под нос буркнул: – Вот псих!

Я молча потянулась за веником, решив из деликатности не выяснять, как стакан мог сползти с закрытой полки. Не стала спрашивать я и о том, куда пропал еще один стакан, а вместе с ним целая сковородка котлет и бутылка коньяка. Похоже, в наше отсутствие призрак решил пойти вразнос. Костя, очевидно, пришел к тем же выводам, раз метнулся к забору между участками и покричал соседу, попросив присмотреть за домом в наше отсутствие.

У калитки пискнул клаксон, возвещая о прибытии такси, но я помедлила, вдруг разом растеряв весь свой беспечный настрой. Видимо, я переиграла с Машей в сказки, потому что в душе снова шевельнулось нечто вроде сочувствия к безмолвному и невидимому, но вполне осязаемому – и ревнивому – обитателю мансарды. Глядя на себя в зеркало, я с грустью вздохнула. Мы с Костей сейчас уедем развлекаться, а он будет сидеть один, в пустом доме, пусть и с целой сковородкой котлет…

– Рита, нам пора. Не волнуйся, на приеме ты будешь лучше всех. – Я встретила в зеркале ободряющий взгляд по-своему истолковавшего мое смятение Кости. – Пусть все видят, с какой шикарной женщиной пришел Аникеев, и завидуют!

* * *

Я растерянно топталась на месте, не зная, где отыскать ближайшую преисподнюю, в которую можно было бы провалиться со стыда. Меня не покидало ощущение, что я оказалась абсолютно голой на публике, и даже компания Кости не добавляла присутствия духа. Боюсь, то, с какой женщиной пришел Аникеев, действительно заметили, без преувеличения, все.

Жестокая правда вскрылась в такси, уже при подъезде к дому культуры, в котором и проводился вечер для бизнесменов. Плохо знавший местность водитель заплутал практически в трех соснах: сначала, перепутав, подвез нас к располагавшейся неподалеку от искомого здания громаде администрации, потом потерялся на узких улочках и, наконец, решив прибегнуть к помощи навигатора, попросил уточнить номер дома.

Я впервые развернула красочное приглашение – и все топографические изыскания разом вылетели у меня из головы. Неужели совсем недавно я еще смела думать, что достигла в своем позоре потолка? Нет, сокрушительный провал поджидает именно сейчас – если, конечно, мне вообще хватит наглости заявиться на это сборище деловых людей. Решение созрело мгновенно.

– Вам нужен номер двадцать семь. Высадите там моего спутника, пусть развлекается в одиночку, а меня отвезете обратно домой, – скомандовала я и укоризненно взглянула на Костю. – Скажи, что я тебе сделала, за что ты так меня ненавидишь? Нет от меня покоя? Признался бы честно, я тут же съехала бы. Зачем так подставлять?

– Не слушайте ее, поезжайте к дому культуры, и точка, никаких «домой», – бросил Костя водителю и с недоумением воззрился на меня. – Рита, ты о чем? Хватит волноваться, я ведь уже сказал, выглядишь ты прекрасно! Что на тебя нашло?

– Что на меня нашло? – Я в панике подпихнула ему приглашение, тыча пальцем в последние строчки. – Вот, смотри, все ведь понятно написано! Молодец, сам-то даже галстук не удосужился надеть, а мне позволил вырядиться пугалом, спасибо от души! Мало мне неприятностей в последнее время…

– Подожди, Рита, я ничего не понимаю… – Он взял приглашение и сощурился, изучая указание дресс-кода. – Ух, я-то думал, что-то серьезное, а ты с ерундой… Ну, видел я эти буковки, это, видимо, при печати какая-то ошибка выскочила, не о чем беспокоиться. А квадратики – для украшения, чтобы смотрелось солиднее, только и всего…

Ух, какое невежество! Руки невольно метнулись вверх, чтобы схватиться за голову, но я вовремя вспомнила про свою мудреную прическу. Оставалось лишь мысленно считать до десяти, стараясь хотя бы немного остыть.

– Костя, а тебе не приходило в голову, что все это указано не просто так? – с притворной ласковостью вырвалось у меня, и я снова стала заводиться. – Буковка «c» ни о чем тебе не говорит? Так я объясню: это сокращение от «casual»! И квадратики… С чего бы это их сделали черным, бежевым и светло-розовым, если само приглашение в синих тонах? Что тут понимать? Для вечера предусмотрена практически повседневная форма одежды, причем желательно указанных в квадратиках оттенков. Никаких вечерних нарядов, броских украшений, ярких цветов. Ты-то одет по всем правилам, в черный костюм. А я… Я опять стану посмешищем!

Водитель такси, навостривший уши, чтобы не пропустить ни слова из нашей перепалки, уже с трудом сдерживал хохот. А вот Костя выглядел обескураженным. Он снова пробежал глазами по приглашению, потом по мне, и на его лице отразилась напряженная работа мысли.

– Может быть, ты все-таки что-то путаешь? Нет? Ладно, переодеться все равно уже не успеешь, и так опаздываем. Значит, появимся, как есть, ничего страшного. Рита, без тебя мне там делать нечего. А отказываться от приглашения поздно, я уже подтвердил, что мы будем. И главное, – он ободряюще стиснул мои ладони и, покосившись на водителя, понизил голос, – у нас вряд ли будет другой шанс увидеть этого Ильинского. Не бойся, затеряемся в толпе, я все время буду рядом…

Не иначе как мой рассудок помутился от заманчивой перспективы прояснить ситуацию со спонсором издательства, если я позволила так легко себя уговорить! Ну разве можно было затеряться в столь приметном платье, которое казалось еще ярче на фоне общей сдержанной темно-бежевой гаммы? Нервно сжимая в пальцах бокал шампанского, я тщетно пыталась спрятаться за могучую спину Кости. Который играл желваками и сжимал кулаки всякий раз, когда проходившие мимо мужчины бросали алчные взгляды на мое декольте. Но хуже всего было чуть ли не осязаемо витавшее вокруг осуждение дам, наверняка считавших меня бесстыжей выскочкой.

Призрак со своей картинкой как в воду глядел, и сейчас мне очень пригодилась бы его помощь. Хотя… Я вдруг представила, какой ажиотаж поднялся бы в этой чинной, мерно гудящей толпе деловых людей, узрей они знаменитого – и вот уже три десятка лет числящегося покойным – певца. Кто же еще мог сидеть в мансарде у Кости, капризно колотя посуду и присваивая ужин, как не его родной отец?

Фойе между тем наполнялось новыми людьми, общавшимися под легкие закуски в ожидании торжественной части и концерта. Зря мы так торопились – публика собиралась медленно, и