Рерик вздрогнул, будто его кто-то шилом ткнул, одним махом допил вино из кубка и приготовился слушать. Он точно знал, что краше его Гюзели не найти на всем белом свете. Но положение обязывало, и конунг морских разбойников-русов, сжав свое ретивое в кулак, начал выслушивать с мрачным видом рассказ Рангхери, который заливался соловьем. Уж очень ему хотелось угодить побратиму своего любимого брата Харальда, погибшего на поле брани…

– …Такие дела, брат. – Хальвдан Черный сокрушенно покачал головой. – Все худо. Я не могу отдать Ефанду замуж насильно. Это ее право – выбирать себе мужа.

Они сидели в доме конунга за богато накрытым столом, угощались добрым вином, однако Рерик почти не прикасался к своей чаше, в отличие от Рангхери. Тот, как обычно, не страдал отсутствием аппетита и пил за двоих. Кроме них присутствовал и Одд Орвари – Одд Стрела – сводный брат Ефанды, – молодой, но уже бывалый воин.

Он с интересом прислушивался к беседе, но в разговор не встревал, только вежливо улыбался. То, что Хальвдан Черный пригласил его в столь видную компанию, говорило о большом доверии правителя норгов к Одду. Как узнал Рерик, сводный брат Ефанды обладал даром предвидения и был советником конунга.

– Но лучшего жениха, чем Рерик Ютландский, ей не найти! – запальчиво воскликнул Рангхери. – Какого дьявола она упрямится?!

– Это верно… – Хальвдан Черный кисло поморщился. – Приданое для Ефанды, которое вы привезли, может составить честь даже королеве франков. А она ни в какую.

– Может, Рерик ей просто не показался видным женихом? – спросил Рангхери.

– По правде говоря, он понравился Ефанде. Это точно. Уж я-то ее знаю. Но есть в этом деле одна тонкость…

– Это какая же? – ощетинился Рангхери, выступавший в роли свата.

– Не в обиду тебе будет сказано, брат, – обратился Хальвдан Черный к Рерику не без некоторого смущения, – но Ефанду не устраивает, что ты низкого происхождения. Ей, видите ли, подавай как минимум ярла с хорошей родословной. Прошу тебя, не прими мои слова за оскорбление! Слава конунга Рерика Ютландского гремит по всей Европе, но моей дочери нужен только человек знатного рода.

Рерик мрачно отмолчался. Хальвдан Черный был прав. Рерик и сам точно не знал, какого он роду-племени и кто были его предки. Отец так и не успел посвятить своего первенца в эту тайну. А что тайна существовала, в этом Сокол не сомневался.

Однажды он, как и все мальчишки, чрезмерно любопытный, полез во время отсутствия родителей в заветный сундук, куда ему строго-настрого приказали не заглядывать. Но небольшой резной ящик с диковинными фигурками на лакированных боках притягивал его со страшной силой. В сундуке лежали богатые женские наряды, немного серебра, несколько дорогих кубков и украшенный драгоценными каменьями клевец[118] – принадлежность людей знатных, обладающих большой властью. Как он попал к отцу?

Сокол поначалу призадумался, а потом решил, что отец добыл эту дорогую вещицу в одном из походов. И только значительно позже, когда он очутился в Русии, его начали одолевать сомнения. Рерик-Сокол часто разглядывал клевец, который на прощанье вручил ему Чтибор со словами: «Держи! Возможно, в нем твоя судьба». И все, больше никаких объяснений.

Впрочем, в суматохе сборов было не до длинных бесед. Тем более что Сокол мыслями был уже в таинственной Русии. Но по истечении некоторого времени, когда он подрос, клевец все больше и больше притягивал к себе его внимание, в особенности надпись на рукояти, прочеканенная золотом. Она не была похожа ни на руны викингов, ни на латынь, ни на арабский алфавит. Спросить кого-нибудь, что там написано, – среди отроков были и грамотеи, – Сокол не решался. Это была его тайна и никому чужому открываться он не хотел…

Ефанда понравилась Рерику. Она чем-то напоминала ему Гюзель – такая же красивая, черноволосая, с глазами испуганной лани, вот только была она совсем не робкого десятка, а жесткая и целеустремленная. Пообщавшись со сватом Рангхери и дружками Трувором и Синеусом, она решительно заявила, что готова ждать жениха хоть до нового пришествия, но замуж за человека без почетного звания не выйдет ни в коем случае. То, что Рерик был конунгом дружины русов, ее совсем не впечатлило. Для девиц норгов на выданье важно было, чтобы будущий муж проявил себя на поле брани, доказал свою храбрость и честность в бою. Мало того, молодость часто считалась недостатком жениха. Собственно говоря, с этой стороны у Рерика все было в порядке – слава о храбром и удачливом конунге русов бежала впереди него. Да и муж он был уже вполне зрелый.

Однако Рерик не мог похвалиться своей родословной. «Он даже не хэрсир![119] – резко отвечала Ефанда отцу, настаивавшему на браке, который был ему очень выгоден. – Ты еще выдай меня замуж за какого-нибудь трэлла[120] или лейсинга![121] Храбрее берсерков нет никого, и что с того? Ах, он баснословно богат! Мой будущий муж не будет сидеть у домашнего очага и принесет мне в дом богатую добычу. А иного и быть не может. Лучше быть наложницей знатного человека, нежели женой мужа сомнительного происхождения!»

Остававшиеся дома и никогда не ходившие в военные походы мужчины норгов, даже будучи богатыми и красивыми, никогда не пользовались у знатных и гордых девиц успехом. Равенство положения, воинская доблесть и высокое звание были желательными и даже необходимыми условиями брака.

Конечно, девушки, имевшие отца и братьев, не могли решить свою судьбу сами. Порядочная дочь всегда предоставляла отцу и старшему брату право выбора себе мужа. Но родичи редко неволили девиц и в большинстве случаев старались прислушиваться к их мнению. А в случае с Ефандой, любимой дочерью Хальвдана Черного, даже речи не могло идти о принуждении. Она была слеплена из круто замешанного теста – как валькирия[122]. Да и дралась Ефанда не хуже самых сильных воинов из хирда, боевой дружины отца.

Женщины викингов обладали высоким статусом, который был обусловлен, прежде всего, их значительной ролью в хозяйстве. Они ухаживали за скотом, заготавливали припасы на зиму – делали масло, сыр, колбасу, занимались копчением мяса, собирали различные целебные травы и птичьи яйца. Важнейшей женской обязанностью было прядение и ткачество, причем ткани служили не только для домашних нужд, но и предназначались для продажи. Женщины варили пиво – обязательный напиток не только на пирах, но и в повседневной жизни, на них лежали и все традиционные женские обязанности по дому – готовка, уборка, стирка, уход за детьми. Ко всему прочему они обладали широкими имущественными правами. Женщины были наследницами отцов и матерей наряду с сыновьями. Жена сохраняла право распоряжения своим имуществом (приданым, наследством); она могла продавать его, сдавать, сохраняла в неприкосновенности после смерти мужа, развода или объявления его вне закона.