litbaza книги онлайнФэнтезиДобрые соседи - Екатерина Лесина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 87
Перейти на страницу:

– Может, завтра? – подобная леность прежде ему свойственна не была, но теперь хотелось вернуться в кровать, закутаться в одеяло, как когда-то в глубоком детстве, и позволить себе уснуть.

Верилось, что сегодня сны будут хорошие, без сновидений.

– Завтра у меня дежурство. И послезавтра. И дальше не понятно. Осень.

– И?

– Пациентов станет больше, сложных тоже, – сказала она так, будто Свят и сам должен был знать вещь столь очевидную. – А сил меньше.

И рубашку протянула.

А Свят взял.

– Час который?

– Четверть первого. Розочка спит. Она хорошо спит. Крепко. А если вдруг, то Калерия поможет.

Только сейчас Святослав обратил внимание, что сама дива была одета, в это самое чересчур большое, но такое теплое с виду пальто.

Что ему еще оставалось?

Ночью трамваи ходят редко, но идти недалеко. И они шли, сквозь эту вот влажную морось, в которой таял свет фонарей. Шли молча, думая каждый о своем, и Свята подмывало заглянуть в дивьи мысли. Почему-то хотелось убедиться, что мысли эти ничем не отличаются от мыслей прочих женщин.

…там, на Севере, дивы носили тулупы и ноги обматывали тряпками, пусть и валенки им поставляли новые. Никто не решался воровать.

Там, на Севере, они ходили с непокрытой головой даже в такие морозы, когда и контингент на улицу не выгоняли, не говоря уже о собаках.

Там, на Севере, дивы смотрели сверху вниз, с насмешкой. И вряд ли предложили бы помощь. Во всяком случае, не Святу, которого они презирали. А эта вот? Узнай она, чем Святослав занимался? Тоже преисполнится презрения, не иначе.

Или станет бояться.

И, наверное, это будет даже правильно, но…

– Осторожно, – он не позволил ей шагнуть в темную воду. – Лужа тут глубокая.

И подхватил на руки, просто потому что мог. А она не стала сопротивляться, лишь поглядела с укором, мол, что ты, как с ребенком. Лужу ведь и обойти можно. Вода же хлюпнула под ногами, и на другой стороне улицы лужа закончилась.

И диву пришлось отпустить.

И вновь же, она не произнесла ни слова.

– Уже близко, – Свят показал на дом, что ничем-то не выделялся среди прочих. Каменные бока его были черны, окна за редким исключением темны. И та темнота, что сидела внутри дома, казалась густою, непроглядной.

Тяжелая дверь отворилась со скрипом. В лицо пахнуло теплом и обычными запахами жилого дома – порошком и едой, людьми, животными. Блеснули зеленые глаза, раздалось упреждающее шипение. И дива зашипела в ответ. А тьма отозвалась ей протяжным мявом.

Лампочки здесь горели, пусть и слабо, через одну, но света хватало для узкой лестницы. Правда, подымалась дива медленно, останавливаясь на каждой ступеньке, прислушиваясь к дому, к жильцам его. Она стянула нелепую шапку свою, и кончики острых ушей нервно подрагивали.

Свят тоже слушал.

Только не слышал.

Дом был новым, улучшенной планировки, с квартирами в одну и две комнаты. Поговаривали, правда, что есть и трехкомнатные, но в такую роскошь люди не верили.

Здесь же…

Первый этаж и кот на половичке. Он успокоился, но проводил, что диву, что Свята внимательным взглядом. Дернулся темный хвост, однако кот не решился последовать за гостями. Потоптался и вновь улегся, свернувшись клубком.

Второй… тесная площадка. Велосипед. И тут же огромная пальма в не менее огромном горшке. В темноте листья ее шатаются, и кажется, что там, среди них, кто-то сидит.

Кто-то опасный…

Сердце пускается вскачь, и Святу приходится делать над собой усилие. И смешно, и странно. Он столько всего повидал в этой жизни, а теперь вот стоит и трясется, будто ему снова пять и впереди темная лестница до тетушкиной квартиры.

На третьем пахло борщом и жареными котлетами. И запах этот, странное дело, успокоил, а заодно уж пробудил голод. В животе знакомо заурчало, и Свят сказал:

– Извините.

– Это регенерация, – тотчас отозвалась дива. Вот она-то в темноте чувствовала себя спокойно. Более того, дива сроднилась с этой вот тьмой, почти растворилась в ней, и, если бы не эмоции, Свят потерял бы ее. – Регенерация всегда отнимает силы. И организм ищет, где бы их пополнить.

Потом еще тише, так, что Свят едва разобрал, предложила:

– У меня кусок шоколадки есть. Хотите?

– Хочу.

При упоминании шоколадки рот наполнился слюной.

– Только она давно лежит.

– Ничего страшного.

От шоколадки осталась едва треть, к ней, бережно завернутой в фольгу, а потом и в бумагу, прилипли все-таки крошки.

– Вы тоже… берите.

– Я поела, – она покачала головой. – А это Анна Николаевна. Ей пациенты приносят. Всем приносят.

– Кроме вас?

Астра кивнула.

Все-таки до чего нелепые у них имена. Ладно Розочка, почти человеческое… а Астра? Или вот Гербера. Кто в здравом уме назовет ребенка Герберой?

– Я дива, – пояснила она то, что пояснения не требовала. – Люди… опасаются. Анна Николаевна же часто приносит. Розочке. А Розочка мне.

– А почему не сразу…

Странно стоять на лестнице в чужом доме и есть старую шоколадку. Есть аккуратно, сдерживая желание засунуть ее всю и попросить добавки.

– Я не слишком хорошо умею ладить с людьми, – призналась Астра, глядя на него сверху вниз. Правда, во взгляде ее не было обычного для дивов презрения. – Я училась. Учусь. Но не получается. Мне… сложно… просить и вообще. И остальные думают, что я просто заносчивая. Я знаю. Слышала. Я бы хотела, как они, чтобы легко и шутить тоже. А вместо этого получается… глупо. Анна Николаевна меня понимает. Она еще бабушку знала, может, поэтому… и еще есть, кто понимает. Остальные – нет.

– Я понимаю.

– Вы маг разума. Вам положено.

Свят заставил себя не облизать бумажку. Голод слегка унялся, но явно ненадолго.

– Мы почти всегда закрываемся, – зачем-то сказал он. – Это первое, чему учат. И те, у кого не получается, сходят с ума.

Вряд ли ей интересно.

Да и не тот это разговор, который хочется на лестнице продолжать. Только и замолчать не выходит.

– Когда у вас…

– В пять лет. Это рано… очень рано. И закрываться не получалось долго. Меня забрали. Специнтернат.

У ее сочувствия запах вереска, того, который появляется на опушке леса, расцвечивая этот лес во все оттенки лилового.

– Все немного не так, – поспешил оправдаться Свят. – Это вам нельзя разлучаться с семьей. А такие как я… первое время никто не мог понять, что со мной. Я помню. Память у нас… тоже слишком хорошая. Еще один недостаток, – он коснулся пальцем головы. – Все, что происходило. Каждый день. Каждую минуту. И я помню эти голоса, которыми вдруг наполнилась моя голова. А еще чужую боль и чужую радость. Я знал, что она не моя, но радовался. Или горевал. Или плакал. Сосед вот пил, и я пьянел вместе с ним. В интернате обеспечивают тишину. Изолируют. Это нужно, чтобы прийти себя. Мама первое время оставалась со мной. На нее нацепили блокиратор, но опять же, чтобы меня ее жалостью не захлестывало. А в остальном… у нас были отличные преподаватели. А что к людям не выпускали, так правильно… родителям никто не запрещал видеться, напротив, поощряли. Тем, кто жил далеко, даже оплачивали поездки и вообще…

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?