– Это был другой интернат, – сказала Астра странным тоном. И Свят охотно согласился, что да, тот интернат был совершенно другим.

– Для дивов тоже собирались строить особый, думаю, похожий на наш. Только… тогда еще никто не знал, что не получится.

– Они могли бы спросить, – Астра повернулась спиной и зашагала, быстро, переступая через ступеньку, словно пытаясь сбежать от него, от Свята.

Или сразу от мира?

…но рукавицы Свят ей все равно купит.

Она сама нашла нужную дверь. Пятый этаж, выше только крыша, и тогда, днем, когда Свят приходил сюда сам, он слышал, как на этой крыше воркуют голуби. Днем в квартире было жарко, душно даже, а теперь из-за темной двери тянуло холодом.

– Там, – сказала Астра, протянув руку, но так и не коснувшись ручки. – Там делали плохое.

И Свят ей поверил.

Астра отчаянно мерзла.

Нет, она знала, что дивы не мерзнут, что, будучи детьми природы, они с легкостью переносили и лютые морозы, и жару, не испытывая при том сколь бы то значимых неудобств. Но она, Астра, мерзла.

Особенно пальцы на ногах.

И пусть поверх чулок Астра натянула толстые носки из шерсти двуипостасного, уже почти не испытывая смущения по этому вот поводу, да и сами сапоги были толстыми, зимними, на овчине, пусть и выношенной.

А она вот…

Сапоги, правда, следовало бы поберечь, потому как других на зиму у нее нет, и плохо будет, если нынешние развалятся.

– Можно? – Святослав, от которого пахло воспоминаниями – странно, но она и вправду не слышала ни боли, ни отвращения – и шоколадом, поднялся на площадку.

Астра отодвинулась.

Немного.

И подумала, что зря отдала шоколадку, лучше бы Розочке скормила. Хотя… та и без этой шоколадки слишком уж много сладостей потребляет.

Тогда самой надо было съесть.

А она вдруг пожалела.

И кого?

Мага.

Она искоса наблюдала, как Святослав одну за другой снимает печати. Ловкий он. И делает вид, что Астра нисколько ему не мешает.

Дверь он открыл сам. И первым шагнул в темноту. Щелкнул выключатель, и Астра зажмурилась, до того резким неприятным был переход.

– Извините. Не подумал.

И маг жмурился, стоял, закрывая глаза ладонью. И казалось, что он сквозь эту вот ладонь на Астру смотрит.

– Ничего, – солгала она, моргая часто, прогоняя непрошенные слезы. Было бы из-за чего плакать… свет включили… все равно пришлось бы, не осматривать же квартиру в темноте.

Хотя…

Не понятно, зачем она вообще сюда пришла.

Из желания помочь?

Ему вот? Им вот? Таким, как этот, пусть он притворяется хорошим, но Астра знает правду про магов, ему подобных. Про то, на что они способны и как легко эти способности применяют.

Она сглотнула.

И огляделась.

Коридорчик махонький, как двоим развернуться, зато свой. И здесь нет нужды переступать через чужую обувь. Или обходить оставленный кем-то чемодан, который собрались то ли выбросить, то ли одолжить кому-то, то ли просто выставили, потому как в комнате для него не нашлось места.

Здесь можно оставить туфли.

И даже убрать в собственный шкаф, как и пальто, или вот куртку мужскую, которая так и осталась висеть на вешалке.

Астра осторожно потрогала ее и запоздало поинтересовалась:

– Можно?

– Да, пожалуйста, – Свят отступил к двери. – Здесь все осматривали и не по разу. В порошок не вляпайтесь.

– Постараюсь.

А порошка насыпали изрядно. И зачем? Хотя… будь проклятье обыкновенным, порошок бы связал остаточные эманации, а то и закрепил бы их, позволив снять отпечаток.

Но мертвое ведьмовство на то и мертвое, что сила его извращенная, и порошок не изменил цвета, не собрался клубком, обозначая то самое место, где творилась волшба.

Ни знаком.

Ни…

Кое-где порошок явно смели, но неаккуратно, и теперь он лежал, смешанный с пылью. А при появлении Астры вяло шелохнулся. Вот ведь… точно измажется. А горячей воды ночью нет. Утром же принимать ванну никто не позволит.

…в этой квартире ванная комната имелась и, опять же, личная, куда не надо ждать очереди и ходить по расписанию, потому как жильцов много, а ванна одна.

Пусть и была она крошечной, но ведь…

…в их старом доме тоже имелась ванная комната, а в ней и ванна, огромная, чугунного литья на золоченых лапах, про которые матушка говорила, что вот они как раз – неуместное барство.

Здесь пахло… нехорошо.

Застоявшейся водой. И гниющим деревом. Астра заглянула в зеркало, на котором осталась характерная россыпь капель. Повернулась к небольшой полочке.

Шампунь «Яичный», обыкновенный, купленный в местном ЦУМе. Она взяла его в руки и понюхала. Прислушалась, но нет, ни следа силы. Крем после бритья тоже обыкновенный. Здесь же, на полочке, нашелся помазок в стаканчике и футляр с опасной бритвой. Вот та была хорошей, качественной, явно изготовленной на заказ. Астра кивнула, когда догадка ее подтвердилась: на футляре из гладкого дерева обнаружилась табличка с чеканкой: «Дорогому Петру Сергеевичу от коллектива».

– Кем он был? – спросила она, проведя кончиками пальцев по металлу. Металл непослушен, и нынешний не спешит делиться знанием. – Для всех?

– Для всех? – Святослав явно выдохнул с облегчением. – Обыкновенный инженер. В обыкновенном чертежном бюро. Руководил небольшим коллективом из пяти человек. Его любили. Действительно любили. Я такое чувствую.

Астра кивнула. Она вполне допускала, что одни люди могут симпатизировать другим.

– А их…

– Проверили. Хотя и без того проверяют каждые пару месяцев. Тема… сложная, пусть пока сугубо теоретическая, но…

Из-под ванны Астра достала носок, обыкновенный, черный, плотной вязки и чиненный на пятке.

– Мне нужно будет посмотреть на них, – предупредила она. – На всякий случай.

Воняло и от носка, и от воды, которой собралась небольшая лужица. Вероятно, когда-то лужица была побольше и пошире, но со временем иссохла.

Носок Астра передала Святу.

– Думаешь…

– Возможно, вы не там ищете. Возможно, ей не нужны ваши тайны. Она просто питалась. Но одного человека, если я правильно поняла бабушкины записи, ей недостаточно.

Спорить он не стал.

Спрашивать тоже.

А вот носок взял двумя пальцами и пристроил на ближайшей батарее. И пусть батареи пока были холодными, да и пыли накопили на себе изрядно, но они были. Стало быть, в квартире тепло.