Она подбежала к ним, вопреки всей их непредсказуемости радуясь, что снова видит их. Лишь тогда решилась Яттмур обернуться.

Грен вышел вслед за нею из пещеры и там остановился. Нерешительно постояв, он развернулся и вновь скрылся во мраке. Вострошерсты зашептались и запричитали под нос, очевидно пораженные увиденным. Пользуясь удобным случаем, Яттмур указала рукой назад, к пещере Грена, и произнесла:

— Если вы не станете повиноваться, мой ужасный дружок со смертельным лицом-губкой придет и сожрет вас всех. А теперь пусть эти другие люди подойдут ближе, и не вздумайте вредить им, пока они не покажут, что настроены враждебно.

— Ловцы-несуны, они не, йап-йап, не хорошие! — хором вырвалось у горцев.

— Делайте как я говорю, не то лицо-губка сожрет всех вас без остатка — и уши, и мех, и все остальное!

Три медленно шествовавшие фигуры приблизились. Две из них своими очертаниями во всем походили на людей, хоть и очень тощих, но разлившийся вокруг тусклый красный свет не позволял различить деталей. Фигура, заинтересовавшая Яттмур больше прочих, завершала процессию. Передвигавшаяся на двух ногах, она разительно отличалась от попутчиков, будучи очень высокой и обладая, на первый взгляд, непомерно большой головой. Временами казалось, что позади первой головы имеется вторая, сзади свисает хвост, а сама фигура движется, крепко обхватив верхний череп обеими руками. Впрочем, частично скрывавшие ее струи дождя награждали ее мерцающим ореолом из разлетавшихся в разные стороны брызг, что затрудняло и без того слабый обзор.

Странная троица остановилась, так и не подойдя совсем близко, словно испытывая терпение Яттмур. Она крикнула, чтобы эти трое приблизились, но они не обратили на ее призыв никакого внимания. Абсолютно неподвижно стояли они на склоне, по которому лились дождевые потоки, — и один из более-менее человеческих силуэтов впереди вдруг стал размываться по краям, пока не стал полупрозрачным, а затем и вовсе невидимым!

И люди-толстячки, и нетерпеливые вострошерсты все это время молчали, впечатленные, очевидно, угрозами Яттмур. Во время исчезновения одной из трех фигур все они принялись что-то шептать, хотя вострошерсты не выказали особого удивления.

— Что там такое происходит? — спросила Яттмур у одного из толстячков.

— Весьма-очень странную вещь слышат мои уши, бутербродная дама. Несколько странных вещей! Сквозь противный мокрый дождь бредут двое духознавцев и мерзкий ловец-несун, он несет мерзкую поклажу, духознавец под номером три в мокром дожде. Потому-то вострошерстые боги кричат вслух так много плохих мыслей!

Сказанное мало что прояснило для Яттмур. Вдруг разозлившись, она фыркнула:

— Скажи своим вострошерстам, пусть замолчат и отойдут назад к пещере. Я хочу говорить с этими новыми людьми.

— Эти чудесные вострые боги не станут делать то, что ты им говоришь, не имея хвоста, — возразил толстячок, но Яттмур не удостоила его ответом.

Она двинулась вниз по склону, широко раскинув руки и растопырив пальцы, чтобы вновь пришедшие видели, что она не желает им зла. Пока она спускалась, дождь стал понемногу стихать и вскоре прекратился вовсе, хоть гром и продолжал катиться по окрестным холмам. Те два существа, что были впереди, стали видны намного лучше… и внезапно их вновь стало трое. Размытый контур обрел плотность, превратившись в тощую человеческую фигурку, смотревшую вперед, на Яттмур, с тем же пристальным вниманием, что и две других.

Сбитая с толку этим неожиданным появлением, Яттмур встала как вкопанная. И в это время фигура потолще шагнула вперед и обогнала обоих спутников, взывая на ходу:

— Привет вам, порождения вечнозеленой вселенной! Собрат Йе из племени ловцов-несунов явился к вам, неся истину. Так готовьтесь же принять ее!

Голос его был глубок и гулок, будто бы проходя сквозь множество связок и пазух, прежде чем обрести силу. Шагая рядом с этим добродушным глашатаем, две другие фигуры также приблизились. Яттмур видела, что это действительно были люди — две женщины, наверняка принадлежавшие к очень простому, примитивному племени: они были полностью обнажены, не считая покрывавших их тела сложных татуировок, и хранили на лицах одинаковое выражение неодолимой глупости.

Чувствуя, что от нее требуется что-то сделать или сказать, Яттмур поклонилась и приветствовала пришедших словами:

— Если вы явились с миром, добро пожаловать на нашу гору.

Разбухшая фигура испустила нечеловеческий рев торжества и отвращения:

— Гора вовсе не ваша! Это гора, Большой Склон, нагромождение грязи, камней и булыжников, владеет вами! Земля не принадлежит вам, эта планета сама вас породила.

— Смысл моих слов был куда проще, пока ты не увел его далеко, — растерянно сказала Яттмур. — Кто вы?

— Настанет время, и все сущее отправится в долгое странствие! — последовал ответ, но Яттмур уже не слушала; рык разбухшего незнакомца вызвал за ее спиной какие-то спешные действия. Обернувшись, она увидела, что вострошерсты собираются уходить: мечась и повизгивая, сталкиваясь и пихая друг дружку, они тянули свою волокушу, пока та не развернулась под уклон.

— Унесите нас с собой или давайте бежать, только медленно, рядом с вашей чудесной машиной для езды! — кричали люди-толстячки, суматошно подпрыгивая и катаясь в грязи у ног своих обожаемых, жутковатых с виду богов. — О, пожалуйста, поубивайте нас чудесной милой смертью, только заберите бегом или волоком подальше от Большого Склона, от бутербродных людей и теперь еще от этого большого ревущего молодца-несуна. Возьмите нас, возьмите нас, жестокие милые боги из племени вострых богов!

— Нет-нет-нет. Ух-ух, уходите прочь, неуклюжие люди! Лихо побежим мы и вернемся за вами скоро, в тихое время! — кричали в ответ вострошерсты, прыгая вокруг.

Все обратилось в движение. Не теряя ни минуты, вопреки очевидным хаосу и неразберихе отъезда, вострошерсты потащили свою волокушу, побежали рядом и позади нее, по необходимости подталкивая или придерживая, перепрыгивая через нее или подскакивая прямо на ней, крича, бормоча, подбрасывая в воздух свои тыквенные шлемы и ловя их снова, быстро перемещаясь по изрытому склону, направляясь прочь, в покрытую сумраком долину.

С удовольствием оплакав свою судьбу, покинутые богами люди-толстячки крадучись вернулись ко входу в свою пещеру и встали там, пряча глаза от новоприбывших. Когда шумный караван вострошерстов отдалился, Яттмур расслышала детский плач в пещере и, моментально забыв обо всем, бросилась туда, подобрала Ларена с груды листьев и укачивала, пока тот не забулькал от восторга. Лишь тогда она вынесла сына наружу, чтобы продолжить беседу с тучной фигурой.

Но не успела она появиться у входа, как странный пришелец заговорил сам:

— Эти острозубые вострошерсты сбежали при виде меня. Что за набитые листьями идиоты! Животные с жабами в головах, да и только. Хоть они и не послушали меня сегодня, настанет время, и им придется выслушать все до конца. Все их племя будет отсюда изгнано, подобно уносимым ветрами голосам.