за ним правой рукой, но неловко смахнула на пол. Теперь поднять его на ходу, да еще и в левом ряду, не представлялось возможным.

Пропущенные звонки – обычная практика. Все знали, что телефон Катя не берет в одном-единственном случае: когда находится за рулем или на сделке. Доедет, подпишет бумаги – перезвонит.

Золотой стандарт делового общения – четыре длинных гудка, после которых вежливому человеку стоит положить трубку, если вызываемый абонент не отвечает.

Телефон звонил и звонил. Кто-то бесцеремонный или одуревший от жары непременно желал поговорить с Катей. Может, Соня? Вряд ли… Катя видела ее утром. Та, как всегда в последнее время, была без настроения, какая-то смурная и вялая, что неудивительно при такой жаре.

«На море бы ее отправить, чтобы в Москве не кисла. Так она теперь с Тимуром. Одна точно не поедет. А он денег не возьмет, по нему видно, – Катя мысленно воскресила в памяти мужественный образ Тимура и еще раз вздохнула, уверившись в правильности своей мысли. – Нет, этот точно не возьмет. Даже в долг».

Наконец, телефон смолк. Можно было вздохнуть с облегчением – такими назойливыми и беспардонными в наши бывают только рекламщики всех мастей, но вдруг каким-то шестым чувством Катя поняла, что ей необходимо ответить на этот звонок.

Она протолкнулась в крайний правый ряд, остановилась возле указателя поворота на улицу академика Павлова и включила аварийный сигнал.

Как только нащупала рукой телефон под сиденьем, он зазвонил снова и высветил на экране незнакомый номер.

– Вас беспокоят из приемного покоя ЦКБ, – произнес ровный женский голос. – Анна Ионовна Грувер – ваша родственница? В ее телефоне больше всего ваших звонков.

– Да! – закричала Катя. – Да! Это моя бабушка. Что с ней?

– Она в тяжелом состоянии. Ее привезли десять минут назад и сразу направили в реанимацию.

– Я… я сейчас буду!

– Вы можете не торопиться. Врачи делают все возможное. В реанимацию вас все равно не пустят, но вы сможете поговорить с дежурным доктором.

– Хорошо, я сейчас, сейчас…

На мгновение Катя словно выпала из реальности. Она посмотрела в окно и не поняла, где находится. Ее будто ударили обухом по голове, и картина мира утратила четкие, узнаваемые черты. Но уже в следующую минуту ясность ума вернулась.

Да она же почти напротив больницы, куда отвезли бабушку! Она ведь специально оформила ей медицинскую страховку ДМС в поликлинике Управления делами Президента и даже, признаться, думала об этой больнице, лечение в которой предусматривал полис. Здоровье у бабушки не железное, Катя не теряла надежды уговорить ее переехать жить в дом на Николиной Горе, а случись что – это не только одна из лучших больниц в Москве, но и близкая, что всегда важно.

Катя резко свернула направо, через пять минут подъехала к контрольно-пропускному пункту больницы, оформила въезд. Ей сообщили, к какому корпусу нужно подъехать.

В холле было пустынно. Она подбежала к старшей медсестре.

– Мне только что звонили! Я к Грувер Анне Ионовне.

Женщина средних лет в идеально накрахмаленном белом халате поправила очки и уважительно взглянула на Катю.

– Это я вам звонила. Быстро же вы!

– Мимо проезжала… Что с ней?

– По предварительным данным со «Скорой», инфаркт, но она только поступила, врачи еще разбираются. Такая жара который день стоит, немудрено, – вздохнула женщина. – Бедные старики… Но вы успокойтесь. Знаете же, здесь лучшие врачи.

– Где она?

– В кардиореанимации. Это отделение неотложной кардиологии. Погодите, я к ним на отделение позвоню. Попрошу, чтобы врач с вами поговорил, чтобы не зря ехали. А так вечером только к родственникам дежурный выходит. Вам надо будет подняться и ждать у дверей реанимации. Он выйдет, когда сможет. Это может быть долго, – более строго добавила женщина.

– Конечно, я все понимаю, конечно… Спасибо вам… Спасибо… – твердила Катя, ощущая, как по спине катятся холодные капли пота.

Ей вдруг стало зябко, как зимой на ветродуе, да еще руки предательски тряслись, и она никак не могла унять эту крупную дрожь.

– Наберитесь терпения. Вон там воду можно набрать в кулере. А я сейчас позвоню и скажу, что вы ждете, – ободряюще сказала женщина и улыбнулась.

Катя отошла на несколько шагов и остановилась как вкопанная, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью. Вернее, чувством-озарением, которое тут же оформилось в беспощадную мысль: «А ведь все это уже было!»

Израиль, госпиталь в Хайфе, Семен… И тоже жара. И та же дрожь, которую не унять, и липкие капли пота…

Она нашла дверь с нужной табличкой, присела на край железного стула – как в зале ожидания, замерла. Но, вопреки уверению сотрудницы из справочной, ждать пришлось не так уж долго. Минут черед десять дверь бесшумно растворилась, и к Кате вышел молодой врач. На вид лет тридцать, не больше.

Она вскочила и кинулась к нему.

– Родственница Анны Ионовны? – уточнил он.

– Да, внучка! Как она?! – срывающимся голосом спросила Катя.

– Успокойтесь, – он предупреждающе поднял руки и по слогам произнес: – Жи-ва! Жива ваша бабушка. Все не так плохо, как могло показаться вначале. Состояние тяжелое, но стабильное. Конечно, расслабляться рано. Она будет лежать у нас, пока мы не убедимся, что опасность миновала, потом переведем в обычную палату кардиологического отделения.

– У вас уже есть прогнозы, сколько она тут пробудет?

– Давайте не будем загадывать. Она только поступила.

– Я могу ее увидеть?

– Конечно же, нет. Тем более в этом нет необходимости. Помимо вашей бабушки, там лежат и другие больные. Поставьте себя на место их родственников. Вам бы хотелось, чтобы мимо туда-сюда ходили посторонние люди? Наши правила – общие для всех во благо больных. Для них может быть опасна любая инфекция.

На глаза Кати навернулись слезы. Врач заметил и деликатно взял ее под локоть.

– Ее вовремя привезли к нам. Вот только возраст, конечно, возраст… Но думаю, что мы справимся. Когда ей станет получше, мы сразу же сообщим, чтобы вы приходили.

– Вот тут мой телефон, – Катя поспешно протянула визитную карточку. – Если что-то изменится или потребуется купить лекарства, сразу звоните!

– Не переживайте. Я запишу ваш телефон прямо в историю болезни вашей бабушки и сейчас же передам ваш номер дежурному врачу.

– А вы? – запнулась Катя. – Вы разве не дежурный врач?

– Никита Валерьевич, – он протянул ей руку. – Заведующий отделением.

Дни потянулись за днями. Утром и вечером Катя и Надежда по очереди ездили в больницу, чтобы узнать о состоянии Анны Ионовны. Два раза в сутки к родственникам больных выходили врачи и зачитывали «сводки с фронта», как их называли в замершей толпе испуганных и подавленных людей.