Он кинул книгу в открытом виде в камин и театрально помахал ей рукой.

Через какое-то время телефон босса зазвонил. Мелодия была стандартной. Тимур схватился за свой телефон, поэтому четко запомнил время звонка. «Уже десять утра!» – подумал он.

Дилсон отошел к окну. Встал спиной к Тимуру и прикрыл трубку рукой. Впрочем, это было лишним. Разговор состоялся на английском, а Тимур хоть и поднаторел в языке за год работы на мистера Дилсона, но беглый разговорный не понимал.

– Торопись, мой друг. Время работает против тебя. Появились новые улики. Дело не замять, как ты надеялся. Счет идет уже не на часы, а скорее на минуты.

– Я все понял. Спасибо, дорогой, и прощай.

За минуту до звонка генерал вызвал к себе майора Фадеева и приказал не торопиться с обыском дома.

– Поезжай. Осмотрись на местности. Поговори с соседями. Не забудь пропуск на въезд заказать, там охрана лучше, чем в Белом доме.

– А как же ордер? Может, сразу?

– Делай как я говорю. Возражения не принимаются, – твердо завершил он разговор с подчиненным.

Как только Фадеев вышел из кабинета, генерал достал мобильный, подошел к открытому окну и, облокотившись на подоконник, чтобы камера не записала разговор, набрал номер давнишнего приятеля и партнера по охоте. Все, что он мог для него сделать – немного оттянуть неизбежное, хотя вряд ли Дилсону это поможет.

После разговора мистер Дилсон еще секунду вглядывался в пейзаж за окном. Спина его показалась Тимуру неестественно прямой. Но уже в следующий миг он вышел из оцепенения и закричал:

– Нам нужно управиться за полчаса! Принеси ту большую яблоню, которую срубили весной!

– Но ствол просто огромный, – растерялся Тимур, – мне нужно будет его распилить хотя бы на три части. Может, позвать на помощь охранника или садовника, чтобы помогли?

– Делай, что говорю я! – со злостью прервал его Дилсон. – Неужели ты ничего не понял?! Я отпустил охрану и прислугу! Мы тут одни! И сейчас мне нужен колоссальный пламя! Сжечь нужно быстро-быстро!

Видя перекошенное лицо шефа, Тимур понял, что спорить бесполезно, и рванул к двери.

– Стой! Подойди ко мне, – строго велел мистер Дилсон.

Тимур повиновался. Шеф взял его обеими руками за плечи, посмотрел в глаза, а потом достал из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт.

– Держи, тут необходимая сумма для оплаты твоего обучения в Финансовой академии. Прошу тебя, будь бла-го-ра-зум-ный, – Дилсону хотелось употребить именно это слово, – и получи высшее образование! У тебя получится. Я очень верю в тебя!

Тимур растерялся.

– Даже не знаю, что сказать, но почему вы говорите так, как будто мы расстаемся? Вы что, увольняете меня?

– Я должен уехать. Уехать навсегда. Ну! Тащи этот чертов ствол!

Оглушенный известием о неожиданной щедрости, Тимур опрометью ринулся выполнять поручение. Он уже ни о чем не думал, слишком фантастическим оказалось все происходящее. Только в голове постоянно крутилось «In The Death Car».

Дилсон выбежал вслед за Тимуром и, забыв про больное колено, понесся вверх по лестнице в кабинет. На входе чуть не споткнулся о Бон-Бона, чертыхнулся и со злостью поддал любимцу миссис Дилсон пинком под зад. Бон-Бон с визгом ринулся прочь по коридору на первый этаж.

В кабинете Дилсона интересовала одна-единственная вещь. Хорошо, ее не надо было искать. Сорвал висевшую на стене фотографию в серебряной рамке. Он, Анна и Дирк безмятежно улыбались в камеру. Дилсон и сам не понимал, зачем хранил этот снимок на видном месте. Наверное, так не вынимают из раненого тела осколок снаряда, если извлечение чревато мгновенной смертью, и человек живет с ним, приноравливаясь к боли.

Он уже не ревновал и не страдал, тем более что сам познакомил Анну с Дирком. Оставить жену было не в его правилах, да и держать Анну на привязи он не мог. Кто же знал, что вся эта история закончится ее падением из окна, а в конечном счете – его крахом!

На мгновение Дилсон прикрыл глаза и увидел Анну. Она была хороша как никогда. Идеально ровная спина, грациозные движения рук, летящих над клавишами. Анна сидела за белым роялем и напоминала древнегреческую богиню. Звуки его любимого произведения Эдварда Грига «Танец Анитры» полились на него, словно майский дождь прямо с небес.

Наваждение длилось минуту. Он сам себя одернул. Вернулся в реальность и подумал: «Чертов викинг мог бы сгнить в немецкой тюрьме как официально признанный виновник смерти Анны, если бы не проклятый китаеза, который случайно заснял происшедшее на камеру и все-таки достучался со своими показаниями до берлинских следователей».

Дилсон провел указательным пальцем по лицу Анны. Прижался щекой к фотографии и прошептал:

– I’m so sorry, Anya. I was really in love with you.

С фотографией в руках ринулся обратно в гостиную. Его энергичная походка никогда не выдавала его возраста, никто бы не дал ему семидесяти лет.

В холле мистер Дилсон столкнулся с Тимуром, который, подобно Гераклу, тащил на плечах ствол яблони. Он нечаянно задел кованую подставку под зонты, та упала на каменную плитку. Грохот стоял такой, словно потолок рухнул.

В другое время Дилсон устроил бы Тимуру нагоняй, но сегодня уже ничего не имело значения. Он опередил замешкавшегося Тимура и подбежал к камину.

Тимуру показалось, что шеф не остановится и так и войдет в жерло камина величиной с человеческий рост. Но Дилсон замер буквально за несколько сантиметров, размахнулся и что есть силы швырнул фотографию в огонь.

«Совсем спятил», – подумал Тимур.

Фото в рамке ударилось о заднюю стену камина, стекло разбилось, языки пламени тут же лизнули фотографию и превратили в пепел, серебро почернело.

Дилсон обернулся на крик Тимура.

– Скорее!

– Но ствол не влезет целиком!

– Выполняй!

Тимур, обливаясь потом, подошел к камину и скинул свою ношу в огонь. В этот миг ему показалось, что камин, как живое существо, издал плотоядный чавкающий рык, словно облизнувшееся, готовое принять жертву чудовище.

Ствол яблони разгорался очень медленно. Но, когда наконец-то принялся, результат превзошел ожидания Дилсона. Теперь в этом пламени можно было сжечь дотла все что угодно.

Тимур с Дилсоном принялись кидать пакеты с белым порошком из коробок в огонь. Ни тот ни другой не заметили, как большая ветка из первой партии почти догорела, сломалась под весом ствола яблони и, вытесненная им, выпала наружу.

Перед камином стояла деревянная газетница, которая вспыхнула моментально. Огонь тут же перекинулся на ковер.

– Пожар! – закричал Тимур Дилсону.

Босс поднял на него лицо. Тимур отпрянул. Жуткая улыбка играла на его