Я передернула плечами, поднимаясь на ноги, меряя шагами столовую:

— Я не хотела впутывать его в наши семейные разборки, — начинаю, стараясь держаться непринужденно. — То, что ты тут видишь: все эти хи-ха да улыбочки — ни фига у нас не идеальная семья! — кинула, зло оскалившись, спину ломило, так тщательно я старалась держать ее ровной.

Роза молчала. Ждала продолжения.

Я глянула в сторону дверей. Никого. Вдох и выдох. Одним махом допила шампанское в бокале и со звоном приземлила стекляшку на стол. Меня прорвало!

Не сдерживаясь в словах и интонациях, я выложила все, как на духу. И о ночи нашего с Ренатом знакомства, и о статье, и об угрозах отца и даже о своей позорной лжи, которую я наплела ее брату, только бы его от себя отвернуть.

Мне было стыдно. К концу рассказа щеки полыхали. Мне было больно. Пришлось прижать ладонь к сердцу, его кололо. Мне было неловко. В доме, в теле, в этом месте. Но слова лились из моего рта беспрерывным потоком. Роза же молча слушала и на глазах то бледнела от ярости, то краснела от злости. В конце моего «покаяния» выпалив:

— Я так и знала!

— Всю жизнь под его контролем, Роз. Все решения только с его одобрения.

— Понимаю…

— Отец только о своей заднице и репутации и беспокоится! Ненавижу!

За стенкой, в гостиной, послышался звук открывшегося шампанского и звон бокалов. Гости переговаривались и смеялись. Там был праздник. Нам же с Розой было не до того.

Сестра Рената, как и я, подскочила на ноги. Судя по отсутствующему взгляду, переваривала услышанное. Нервно постукивая пальцами, мельтешила перед глазами.

Я отошла к окну, провожая взглядом падающие снежинки. Забылась на время, засмотревшись. А когда обернулась, Роза воровато выглядывала в коридор. Убедившись, что никто сюда не идет, закрыла дверь и улыбнулась. Страшно коварной улыбкой!

Что происходит?

Цокая каблуками, она подошла ко мне, заявляя:

— Тебе надо ехать к Рене. Сейчас. Срочно. Немедленно!

Я теряюсь. Глупо моргаю, таращась на Розалинду. У той в глазах пляшут черти. Мой пульс набирает разгон. Сердце взволнованно отплясывает на ребрах чечетку.

Совсем рехнулась?

Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони, проталкивая сквозь пересохшее горло:

— Ты с ума сошла?

— Вы должны вместе встретить этот Новый год! Только так и никак иначе.

— Куда я поеду?!

— К Рене.

— Ты слышала, что я тебе только что рассказала?

— На слух не жалуюсь, — схватила и потянула меня за руку в сторону двери Роза. — Давай-давай! Шевели булками, Виктория Марковна!

— Да подожди ты! — начал я упираться каблуками, пытаясь затормозить. Без толку! Роза тащила меня, как на коньках, заставляя мои ноги проскальзывать по паркету, переступая следом за ней. И откуда в этой хрупкой девушке столько силы?

— Вика, ни в коем случае нельзя сдаваться. Поняла?

— Роз, если отец узнает, что я ушла, а он узнает! То может…

— Нет, не может! — возразила рыжеволосая бестия, резко оборачиваясь. — Отец не позволит Марку Анатольевичу сделать выпад в сторону Рени, ясно? — перехватила мою ладонь, сжимая в своих хрупких и изящных. — Реня может упираться бесконечно, считая нашего папу злодеем, но он за него горой! И ему не важно, с кем бороться, с мэром или со всем миром. А ты — девушка Рената. Значит, и за тебя тоже он будет биться!

— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то, как ты говоришь, «бился» и огребал проблем. Он в этом городе власть, Роза! Как ты не поймешь?

— Ха! — дерзко задрала нос Цветочек. — Три ха-ха! Поверь, у нашего отца достаточно связей и рычагов влияния, чтобы заткнуть мэра за пояс. Ты. Должна. Ехать. К Ренату!

— Да куда я поеду-то? Он улетает в командировку!

— Нет.

По спине прокатывается щекочущая волна мурашек. Голос срывается на хрип, когда я переспрашиваю:

— Что значит «нет»?

— То и значит. Рейс перенесли из-за погодных условий. Его вылет завтра. Днем. Я слышала, как по дороге сюда отец звонил Ренату. Он никуда сегодня не летит. Вика, понимаешь?! Это же сама судьба, ну!

Моему мозгу требуется пару мгновений, а легким пару-тройку вдохов, чтобы услышать и осмыслить простую истину: Ренат не улетел. Он едет домой. Он будет в эту ночь в городе.

Я могу…

Мы можем…

И будь, что будет!

На негнущихся от волнения ногах, я хватаю Розу за руку, и мы вылетаем в пустой холл дома. Здесь никого. Путь свободен. Меня охватывает волнение, граничащее с паникой. Я начинаю суетиться. Бросаюсь к двери, но услышав хохот Розы:

— Куда?! Куртка и сапоги, Вика!

Сдергиваю с плечиков в шкафу пальто. Скидываю туфли, натягивая на ноги кроссовки. Летние? Черт с ним! Руки трясутся, как у наркомана, увидевшего заветную дозу. Хотя почти так оно и есть. От мыслей, что я всего в часе езды от своей мечты, на глаза наворачиваются слезы. Только бы не оттолкнул. Только бы…

— Э, не реветь! — командует Роза.

— Телефон! — вовремя вспомнив, что я не в городской квартире, а в загородном доме, начинаю нервно ощупывать карманы. — Мне нужен телефон!

— Держи.

Хватаю протянутый Розой гаджет. В ушах бьют барабаны. Пальцы никак не желают попадать по буквам, чтобы вызвать машину. Ноги приплясывают. Сердце уже и подавно в обмороке.

С горем пополам, не с первого раза, но получается вызвать такси.

— Вот, держи, — пихает мне в руки ключи от квартиры Рената Роза. — Он мне их сегодня оставил, чтобы цветы поливала. Думаю, ты с этим занятием справишься лучше, — подмигивает.

Я расплываюсь в улыбке. Не представляю, чтобы я без нее делала! Мысленно «завязываю узелок» — отблагодарить Розалинду. Тем временем ее телефон в моих руках отдается коротким сигналом. Сообщение.

— Машина уже в пути, — читаю.

— Десять минут, — поглядывает через мое плечо Роза. — Урась!

— Ты уверена, что он…

— Даже не думай!

— А…

— А тут мы с папой во всем разберемся!

Я киваю. Крепко-крепко обнимаю Розу, стискивая в своих объятиях. Она обнимает в ответ, но долго расхолаживаться не дает. Подталкивает в сторону выхода:

— Увидимся в следующем году!

Я смеюсь и отступаю. Хватаюсь за ручку, уже почти выскакивая на крыльцо, когда слышу за спиной:

— И куда это ты собралась, Виктория?

Отец.

Я застываю. Внутри все падает. Медленно считаю до трех, унимая дрожь в коленях и оборачиваюсь. На лице Марка Анатольевича ледяная маска. Все его угрозы вихрем проносятся в мозгу, звоном отдаются в ушах.