что не смогу быть спокойной, пока не поговорю с подругами еще раз. Дозвониться до обеих у меня не сразу получилось. Видимо, кое-кто увлекся процессом забывания дурных снов, но спустя пару часов мне почти одновременно пришли письма от Герды и Эмилии с предложением встретиться сегодня и подумать над тем, к чему нам это все приснилось. Спустя еще полчаса подруги сидели у меня в гостиной, и вместе мы пришли к одному выводу – нам нужно побывать в местах наших прошлых смертей.

– А что, если ваши выводы ошибочны и сны говорят не об этом? – задалась вопросом моя невестка Марэя, ставшая свидетельницей нашего разговора.

– Не сделаем то, что задумали, не узнаем, – рассудила я, и подруги согласно закивали.

– А если окажется, что мы действительно неверно разгадали наши сны, то… снова соберемся вместе и устроим мозговой штурм, – заключила Эмилия. – Обычно это всегда работало.

– А вы не хотите прямо сейчас отправиться хотя бы в одно из мест? – предложила я. – Как раз проверим нашу теорию.

– Мари, и охота тебе, а? – удивилась невестка. – Завтра твой день рождения, да и неделя у вас в Академии выдалась непростой. Последний курс как-никак. А тут еще эти происшествия…

Повисло напряженное молчание.

– Когда речь заходит о демоне и Триумвирате, то я даже под покровом ночи пойду туда, куда надо, – заявила я.

– Давайте все-таки сходим, – согласилась со мной Герда. – Не будем геройствовать, не обязательно за раз обойти все.

– И с какого места мы начнем? – задалась вопросом Эмилия.

Мы решили кинуть жребий, и первым выпал… Волховский лес. Герда вздохнула. Здесь когда-то во время Великой Отечественной войны она погибла. Подругу заметно передернуло от перспективы вновь вернуться в место своей предыдущей смерти.

– Нам всем придется это сделать, – напомнила я Герде, желая ее ободрить.

– Какие же вы неугомонные! – воскликнула Марэя.

Ей предстояло пойти с нами, потому, что она умела строить разовые порталы.

Надев пальто и шали, мы приготовились к открытию перехода, и как только его окно распахнулось перед нами, торопливо в него вошли. Предупреждать о нашем уходе никого не стали, но записку на кофейном столике оставили. Мы рассчитывали, что уходим ненадолго.

Лесная глушь под Волховом встретила нас шумом ветра, что блуждал средь верхушек сосен, упиравшихся в небо, и небольшим морозцем, пощипывающим нос.

– А здесь, я смотрю, попрохладней, чем у нас на Востоке, – промолвила Марэя, накинув капюшон своего пальто и потирая пальцы.

– Север, что поделать! – выдохнула Герда, с тоской осмотревшись по сторонам. – Надо же, как будто и не было этих лет, – едва слышно промолвила она.

Я наблюдала за ней, и мне казалось, что в ее взоре я вижу незримое отражение прошлого, навсегда ушедшего, но волей Мироздания возрожденного в памяти.

– Ты помнишь эти места, не так ли? – тихо спросила Эмилия у Герды.

Та в ответ молча кивнула, со вздохом глядя вверх.

– Каждую сосенку, – шепнула она.

Снова налетел ветер, и я услышала другой шепот.

– Смотри! Смотри!

Мои подруги заметно оживились.

– Так, вы же это слышали? – решила я уточнить у Эми и Герды.

– Конечно, – слаженно ответили мне.

– А я ничего не слышу, кроме ветра, – растерянно промолвила Марэя.

– Смотри! – вновь повторил таинственный голос.

Герда вскрикнула и испуганно схватила меня за руку. Потому, что прямо на нас шла группа призрачных мужчин в форме солдат вермахта. Но это были лишь фантомы из прошлого – полупрозрачные и эфемерные.

– Герда, их уже нет. Это лишь воспоминание окружающего мира, которым он делится с нами, – напомнила Эмилия.

– Что происходит? Я ничего не вижу и не слышу! – встревожилась моя невестка.

– Марэя, давай мы потом поговорим, пока просто подожди нас, – попросила я свою родственницу.

А мужчины тем временем остановились поблизости от нас и закурили. И тут словно из-под земли рядом с ними появилась не кто иная, как Грэтта Элрод, по чьей воле всю прошедшую зиму и весну Эсфир сотрясали невиданные для нашего мира стихийные бедствия, после которых во всех империях пропадали бессмертные.

– У-у-уй, какая же дрянь! Придушила бы! – презрительно прошипела Герда, сжав кулаки.

– Слушай, слушай внимательно! – вновь шепнул нам ветер.

Я вздохнула и вместе с подругами уставилась на курящих солдат и Грэтту, которая о чем-то нервно им вещала на немецком. Я совершенно не понимала, о чем они говорят. Это привело меня в замешательство – зачем мне их слушать, если я не знаю языка?

– Слушай, слушай внимательно!

– Ладно, попытаюсь, – ответила я сама себе под нос.

Вновь прислушалась к речи. Слова на немецком звучали по-прежнему неразборчивой тарабарщиной, но я просто слушала собеседников, в надежде, что, может быть, произойдет что-то нечто такое и их речь станет для меня понят– ной.

Когда это все же произошло, я даже встрепенулась, не веря в то, что мои мысли сбылись. Диалог Грэтты и офицеров стал понятен. Каждое слово. Мы с подругами понимающе переглянулись.

– Вы все сделали так, как я велела, герр лейтенант? – властно промолвила Грэтта, смерив подошедшего к ней офицера колким взглядом.

Под ее немигающим и жутковатым взором молодой лейтенант стушевался, но довольно быстро взял себя в руки.

– Все, фрау майор. Тело безумного предано огню.

– Молодец, герр лейтенант. – Грэтта хищно улыбнулась. – Я ценю, когда мои приказы безоговорочно выполняются.

Глаза мужчины бегали. Было заметно, что он взволнован и его что-то тревожит.

– А что насчет остальных, фрау майор? – спросил он у Грэтты.

– Каких остальных? – переспросила она с преувеличенным удивлением.

– Подопытных, – ответил лейтенант и тут же отвел глаза.

Я невольно подивилась тому, как перед этой маленькой женщиной здоровенные вояки робеют, словно робкие юнцы, хоть и стараются это скрыть. Но их чувства с лихвой выдают жесты и взгляды.

В глазах Грэтты вспыхнул опасный огонек, и химера оскалилась. Назвать улыбкой сей хищный оскал я бы не смогла. Она подошла к лейтенанту вплотную, глядя на него зверем снизу вверх, но даже такая разница в росте не мешала ей выглядеть угрожающе, словно кобра перед атакой.

– Запомните, герр лейтенант, что судьбу участников эксперимента решать мне, а не вам и не кому-либо другому, – произнесла она угрожающим тоном.

Офицер вздернул подбородок. Остальные мужчины подавленно молчали.

– А что, если и их постигнет та же участь? – задался он вопросом, бесстрашно глядя Грэтте в глаза.

Один миг, рваное дыхание, хрип… Грэтта прижимает лейтенанта к дереву, крепко держа за шею.

– Вопросы здесь задаю я. И приказы отдаю тоже я. И все важные решения – это мои решения, ясно? И чем тратить время на бессмысленные разговоры, лучше ищите эту шайку партизан, которая наш схрон с боеприпасами уничтожила. Больше