В темной комнатке в лавке «Все, что душе угодно» Хисон обустроил фотолабораторию, где развесил фотографии министров и сцен борьбы. Он остановился у одной из фотографий, сделанных во время битвы при Намдэмуне. Ужасное зрелище убийства расформированных солдат и чосонцев, которые голыми руками боролись с японскими солдатами. Дальше были фотографии прекрасной Хины и работников гостевого дома «Глори», сделанные по просьбе хозяйки за день до взрыва. На последнем снимке была Эщин с другими членами «Армии справедливости».

– Моя жизнь была бессмысленна, пока я не встретил всех вас. Это большая честь для меня, – сказал Хисон людям на снимках.

Он старался запомнить каждого человека на фотографиях, которые затем снимал и заворачивал в лист бумаги. Он вышел из комнатки с коробкой, в которую положил все выпуски газет и снимки. Обращаясь к ним, сказал:

– Здесь для вас самое подходящее место. Я спрячу вас, и, когда наступит момент, вас обязательно найдут.

Пот стекал по лбу Хисона, пока он лопатой закапывал коробку в земляном полу лавки. Вошедшая Намджон удивленно спросила, что он делает.

– Рад, что ты пришла, помощница. Но сегодня ты свободна. Возьми вот это.

– Фотокамера? Но зачем?

– Кое-кто подарил мне ее, так как верил в меня, и теперь я хочу передать ее тебе. Потому что верю в тебя.

Хотя Хисон был, как обычно, приветлив и улыбался, странное чувство не покидало Намджон.

– Как я понимаю, вы решили так меня успокоить, а затем уволить?

– Если понимаешь, то ступай и в ближайшие дни не приходи сюда. Твоя жизнь может оказаться в опасности. Давай, иди!

Времени было мало. Ито приказал немедленно найти человека, который распространял газету. Так как у нее не было названия, полицейским пока не удалось выяснить, кто издатель. Но рано или поздно они за ним придут. Намджон с тревогой посмотрела на Хисона, а затем взяла из его рук фотоаппарат и лопату.

Хисон утрамбовал землю и поставил сверху комод. Так ему показалось надежнее. Он уже собирался выйти на улицу, стряхивая землю с рубашки и ботинок, как вдруг несколько человек ворвались в лавку.

В тюремной камере полицейского участка раздавались звуки ударов.

– Итак, я спрошу еще раз. Содержание и заголовок в специальном выпуске были слишком возмутительными. Ты был обручен с Ко Эщин, а она стала мятежницей. Где фотографии, которые ты сделал? Где список этих мятежников? Я знаю, что ты с ними заодно! С Хваном Ынсаном и Ко Эщин!

Привязанного к стулу Хисона жестоко избивали. Он терпел пытку с закрытыми глаза. Хисон не любил слушать тиканье часов, которое сопровождало его с самого первого дня в городе, теперь же он прощался с этим звуком. Чтобы пережить боль и трудные времена, нужно думать о прекрасном. Он думал о вещах, которые любит.

– Какие красивые имена. Я человек, который любит красивые, но бесполезные вещи. Луна, звезды, цветы, улыбка и шутки. Если бы я когда-нибудь превратился в одну из таких вещей, это стало бы для меня большой честью.

Тикающий звук стихал.

– Я приказал тебе говорить на японском! Что ты там бормочешь? Хочешь еще? – закричал японец в гневе.

Он снова начал избивать арестованного. Стул, на котором тот сидел, упал на бок. Тихий последний вздох сорвался с губ Хисона.

Ынсан вел первый и второй взводы. Они пересекали холм, чтобы встретиться с чосонскими военными на кладбище для иностранцев. Вдруг раздался одиночный выстрел. Они сбежали с холма, спрятавшись в траве, и начали осматриваться. У кладбища стояли японские солдаты. Некоторые из них были на лошадях, а чосонцы стояли перед ними на коленях. Снова раздался выстрел, и еще один чосонский солдат упал замертво. Было ясно, что японцы пытались таким образом запугать задержанных, чтобы получить информацию. Как только один из японских солдат отдал приказ, солдаты на лошадях развернулись и поскакали прочь.

– Скорее всего, они узнали о нашем плане. Нужно отправляться на станцию. Третий взвод в опасности, – сказал Муголь.

– Я отправлюсь к ним! – ответил кузнец.

– Слишком поздно. Ты не сможешь обогнать лошадей. Мы должны верить в третий и четвертый взвод. Нужно помочь солдатам.

Члены «Армии справедливости» направили оружие в сторону японцев.

– Сможем ли мы их одолеть? – спросил кто-то Ынсана дрожащим голосом.

Число японцев значительно превосходило их численность. Ынсан глубоко вздохнул.

– Историю вершат не славные дни. Я знаю, что мы можем проиграть, и знаю, что с таким оружием мы не протянем долго, но мы должны сражаться, чтобы показать всем, что мы были здесь и боролись до конца, хоть и боялись умереть.

История принадлежит тем, кто борется. И только те, кто сражаются до конца, умерев сегодня, будут вечно жить в истории. Кузнец привязал к палке флаг с отпечатками ладоней.

– Верно, идем! Мы можем умереть лишь раз.

– Я предвидел подобное. Как минимум половину из них я могу забрать с собой на тот свет, – сказал Муголь, кивнув на слова Ынсана.

Они перешли в наступление, и чосонский флаг развевался на ветру, пока они бежали к японцам.

Эщин стояла на вокзале, одетая в платье, а ее лицо было прикрыто вуалью, прикрепленной к шляпке. Она первая зашла в вагон, а затем Джунён с Джингуком, одетые в японскую военную форму, помогли остальным из третьего взвода сесть в поезд. Все они были одеты в западную одежду, кимоно и даже ханбоки, поэтому в них трудно было узнать чосонцев. Эщин шла по вагону с грустным чувством. Оставляя Хансон, она не знала, будет ли у нее шанс вернуться обратно.

Вокзальные часы показывали 11:20. До отправления поезда оставалось сорок минут.

На другой стороне вокзала Гвансу и Суми ждали Юджина. Девочка жила во дворце, но очень хотела присоединиться к повстанцам. Хоть это и было очень опасно, никто не смог ее отговорить. В своем упорстве она была похожа на Эщин.

Юджин пробрался к ним сквозь толпу с напряженным лицом.

– Господин, что-то не так? Что случилось? – спросил у него Гвансу.

Японские солдаты знали о планах мятежников. Один из офицеров приказал солдатам обыскивать каждого, кто садится в поезд, который не отправится, пока они всех не досмотрят. Юджин передал свою сумку Суми.

– Суми, я хочу, чтобы ты сейчас ушла. В поезде будет очень опасно. Отправляйся в школу и найди Стеллу. Оставь эту сумку у себя.

Девочка готова была расплакаться, но согласилась. Юджин попросил Гвансу позаботиться о Суми. Мужчина всегда был рад встрече с Юджином