Скоро я выйду замуж и стану женой самого влиятельного человека в нашем городе, но эта мысль не приносила ожидаемого облегчения, она давила тисками на мозг.

Не стоило все это затевать…

– А вот это с красной лентой? – продавщица изрядно запыхавшаяся сунула мне под нос платье от Веры Вонг.

Я отрицательно мотнула головой.

– Его надо примерить, чтобы принять решение.

– Нет! – выдала холодно и женщина сбежала за новым нарядом, ее коллега несла следующий. Дверь свадебного салона хлопнула, и я услышала надменный голос, от которого по спине рассыпались ледяные иголочки страха.

– Когда молодая девушка умирает, ее кладут в гроб в свадебном платье, ты для этого выбираешь наряд? – Лаура встала рядом и холодно оглядела ряды вешалок, которые я уже отмела. Я перевела взгляд на подчиненную Самсонова и не удержалась от очередной колкости.

– Что, завидуешь, что я подхожу под категорию молодой, а ты уже нет? – окинула ее высокомерным взглядом, невольно отмечая что девушка изменилась. Ни тебе строгих костюмов-троек, ни юбок-карандаш, дорогие наверняка пошитые за заказ джинсы и легкая персиковая блузка. Волосы распущены, что не свойственно этой мегере. Она стала косить под домашнюю кошечку?

– Я пришла по делу вообще-то.

Я сделала шаг прочь и отмела очередное платье недовольным взглядом. Обхватила себя руками, инстинктивно защищаясь.

Давид хочет надавить на меня через свою шестерку. Пусть катится к чертям!

– Мне это не интересно.

– Правда? Ну ладно, – Лаура пожала плечами и шагнула к выходу из свадебного салона, а я все-таки не выдержала и повернулась ей вслед.

– Это он тебя прислал?

Подчинённая Самсонова поморщилась и окинув взглядом взмыленных продавцов снова на меня посмотрела.

– Давид не знает, что я здесь.

Любопытство подняло свою голову как змея из корзины, и я признала поражение.

– Кофе выпьем?

Лаура кивнула, прижимая к груди папку и вдруг неожиданно прошла вглубь зала, перебрала плечики с платьями и подцепила одно.

Свадебный наряд из льдисто-голубого шелка и кружев с покрытыми тканью пуговичками вдоль всей спины до самых ямочек на пояснице выглядел пикантно и в то же время консервативно за счёт закрытого переда.

– Вот это отложите, она сейчас вернется…

И бросив на меня красноречивый взгляд прошла к выходу, вызывая во мне непривычное чувство, которое сложно охарактеризовать.

Это не благодарность, но уже не ненависть и не отвращение. Что-то между.

Мы миновали широкую улицу и заняли места в кафе напротив, Лаура заказала себе кофе, я решила выпить чай и как только официантка удалилась, повисла недружественная тишина.

Я молча смотрела в окно на проезжающие мимо машины и ждала. Лаура же не спешила начинать разговор, будто тоже пришла на посиделки.

– Чего ты хотела? – спросила у нее, поворачиваясь к подчиненной Самсонова, и та подняла папку и положила передо мной.

– Прочти.

Я несколько секунд изучала лицо собеседницы, поражаясь, что на нем почти нет и косметики, Лауру будто подменили.

– Что это? – спросила коснулась папки пальцами, не глядя.

– Прочти.

Повторила и я опустила взгляд на голубой пластик.

Открыла и достала документы с печатью нашего центра здоровья, в котором лечилась и я мои близкие. Да что там говорить, в нем лечились все состоятельные люди нашего города, и я с интересом пробежалась взглядом по строчкам.

Нахмурилась. Перечитала первую строчку, потом подняла второй лист и снова прочла.

– Что…

Лаура молчала. Ждала. Принесли кофе. Я не веря своим глазам на третий раз пробежалась по документам и уронила листы на стол, не чувствуя ничего, кроме разрастающейся внутри пустоты.

Подняла на нее безжизненный взгляд, видимо бледное лицо выдало мое состояние, и Лаура спросила.

– Врача?

Я отрицательно мотнула головой и обхватила себя руками.

Помолчали.

– Это подделка? – кивнула на листы на столе, подчиненная Самсонова ухмыльнулась.

– Я же сказала, Давид не знает.

– Этого не может быть.

– Может.

– Он и Арман… он…они… братья?

– Днк полностью идентичны. Они кровные.

Голову обнесло, и я вцепилась в подлокотники кресла, прикрывая глаза.

– Ты дочь Рената Хасанова?

– Да… Он мой отец.

– Ты уверена?

– Он знал… – выдохнула и зажмурилась, сдерживая непролитые слезы. – Знал с самого начала!

– Давид сын твоего отца, Кристина. Он твой кровный брат, – холодный голос подчиненной Самсонова действовал как лед на рану. Не знала, что больнее – ненавидеть человека, который желает смерти твоему ребенку, или знать, что у него есть на то причины. – Поэтому беременность может быть для тебя опасна. Вплоть до летального исхода… Давид поэтому настаивал на аборте.

– Но он не сказал мне! Почему не сказал? – несправедливость сводила с ума. На нас начали оборачиваться постояльцы ресторана, и я замолчала, закусывая губу до боли. – Я думала, что он ненавидит меня, думала, что желает смерти…

Лаура вздохнула и повернулась к окну.

– Тебе лучше успокоить и выпить чай. Истерикой тут не поможешь…

Я сделала вдох, принимая ее правоту и потянувшись к чашке сделала глоток. Жидкость обожгла горло и прокатилась по пищеводу, немного успокаивая нервы.

– Ну теперь ты в курсе и примешь правильное решение…

– Как быть со свадьбой? – спросила потупившись. Теперь все мои игры казались детским лепетом, но откатывать назад слишком поздно.

– Вы все равно не сможете быть вместе. Вы кровные родственники. Свадьба не самый худший вариант для тебя, Игнатьев выгодных жених, не думаю что он начнет распускать руки в его-то возрасте…

Я собрала документы и подняла взгляд на собеседницу. Я ненавидела ее, но она только что сделала для меня больше, чем самые близкие в этой ситуации.

– Можно я возьму это? – спросила, понимая, что мне предстоит очень долгий и подробный разговор с отцом. И желательно ему быть дома, потому что закатывать истерику при его подчиненных в офисе мне не хочется.

– Валяй, – Лаура отпила из своей чашки кофе и проследила как я поднялась, убирая в сумочку папку. – То голубое, примерь. Оно подойдет к твоим глазам.

– Спасибо, – произнесла в запале, яростно застегивая молнию на сумке, но тут же осадила и опустив руки вздохнула. Посмотрела в глаза подчиненной Давида и сглотнула. – Нет, правда. Спасибо.