— бронзу, кремний и зерно. Уж старик-то об этом должен был знать.

Велес отвернулся от трупа. Картинка из детства неожиданно всплыла перед его глазами. Его сожжённая деревня. Отец…

Велес поднял голову и пристально посмотрел на старого бога:

— Дхарма, разве люди ТАКОЕ могли сделать?

Старый бог спокойно встретил этот жёсткий взгляд. Лёд голубых глаз собеседника наполнил его печальной безысходностью этого мира, от которой есть лишь одно лекарство — цинизм:

— Конечно. Когда вайшьи остаются без руководства, они ведут себя хуже зверей. Низкая варна. Никакого благородства. Чёрные души. Звери не будут пытать, чтобы узнать, где спрятаны богатства. И именно поэтому бандитов нужно уничтожать. Иначе эта зараза будет распространяться. Вайшьи очень восприимчивы. Своего ума нет — стараются чужому подражать. Болезнь надо вырывать с корнем.

Зубы Велеса непроизвольно оскалились в жестокой усмешке. Небесного цвета глаза оставались ледяными. Даже многое повидавшему на своём веку Дхарме стало в этот миг не по себе, и он резко оборвал разговор:

— Прекрасно. Возвращаемся к колеснице.

— А как же покойники? — с металлической ноткой в голосе спросил Велес.

Дхарма растерянно огляделся вокруг и резко охрипшим голосом почти прокаркал:

— Маруты придут и похоронят, как положено. Возвращаемся к колеснице. Надо найти Индру. Прекрасно.

Старый бог стал поворачиваться, чтобы уйти, но тяжёлая рука напарника, лёгшая на плечо, остановила его. Слегка раздражённый такой фамильярностью Дхарма вновь обернулся и встретился с ледяным взглядом молодого бога. Вопрос «что ещё?» вертелся на языке, но застрял в горле.

— Дхарма, мы их уничтожим? — в тихий голос Велеса сквозил холодом декабрьской ночи.

Цинизм и раздражение старого бога исчезли.

— Прекрасно, Пушан. Они умрут. Все. И ты увидишь их мучения, — также тихо ответил Дхарма.

* * *

Они спокойно развели костёр на дне оврага и расселись вокруг него в полном составе. Все десять человек. Лошадей привязали чуть выше по оврагу одной кучей. Каждой на голову надели мешок с овсом, украденным на последнем хуторе. Лошади остались довольны.

Разбойники совершенно не заботились о собственной безопасности. Даже пару караульных выставить не удосужились. А впрочем, что с них взять-то? Бывшие пастухи, волею судьбы несколько месяцев назад ставшие грабителями и душегубами.

У Индры сейчас было 30 марутов. Он разделил свой отряд на три десятка. Каждый должен зайти со своей стороны. Ждали только сигнала.

Десяток Индры с Велесом и Дхармой, а также с козлами и колесницей расположился на льду реки, скрытый её крутым берегом от любого, кому взгрустнётся вылезти из балки.

Второй десяток сгруппировался на реке с другого края оврага.

А третий добрался до верхней части балки и залёг в снегу. Его возглавлял Шакракарт. Он тихо подполз к самому краю оврага и теперь из-за массивного дерева через ветки кустов наблюдал за бандитами. Его внимание привлёк молоденький парнишка, дрожащий от холода и кутающийся в медвежью шкуру, очевидно, украденную в одном из разорённых хуторов.

«Когда Индра начнёт, они бросятся на нас. Дхарма хочет одного живого. Знать не хочу, что он с ним сделает, но мальчишку легче всего будет заполучить тёплым», — размышлял Шакракарт.

* * *

Ни разбойники, ни маруты, ни боги не заметили, что над оврагом, где назревали события незримо парила ещё одна сущность. И звали её (точнее его) Вишну. Бог мужской силы посчитал, что в этот день может подвернуться удобный момент, чтобы заплатить по некоторым счетам.

* * *

Титон сидел у самого огня, кутался в медвежью шкуру и никак не мог согреться. Расположившийся слева отец хмуро посмотрел на него:

— Всё ещё дрожишь? Плохо дело. Похоже, на тебя лихорадка напала. А, может быть, та молодуха на хуторе сглазила…

Он повернулся к Титону, стянул с правой руки меховую рукавицу и приложил ладонь ко лбу мальчика. Ладонь Титону показалась большой, мозолистой и холодной, как у покойника. Глаза отца округлились:

— Э, парень! Да у тебя жар!

Сидевший напротив главарь шайки (мужик богатырского телосложения со зверской физиономией) встрепенулся и пристально посмотрел на отца с сыном. Кстати, зверский вид его роже придавал шрам, идущий от правого глаза через нос к левому углу рта. Арахнид (так в банде звали главаря, а настоящего имени он никому не открывал) был везунчиком. Скользящий удар бронзового кинжала пришёлся чуть ниже глаза. Кинжал рассёк Арахниду лицо, но больше ничего сделать не смог, поскольку боевая палица пробила череп его владельца. Но это были дела прежних лет. А сейчас Арахнид смотрел на отца с сыном и думал, что шайке не нужна лишняя обуза в виде сопливого (во всех смыслах слова) пацана.

— Лео, похоже твой сын создаёт нам проблемы.

Отец побелел, как снег. Всего три дня назад Арахнид вот также поглядел на раненого во время захвата хутора Плешивого. И также сказал: «Ты создаёшь нам проблемы». А потом подошёл и перерезал ему глотку. Потом правда, долго ругался, что кровь Плешивого забрызгала его любимую волчью шубу. Вон они, до сих пор не отмылись пятна крови на шубе Арахнида.

А теперь Титон. Нет. Этого Лео допустить не может. Если Титон погибнет, то кто будет ему помогать, когда они вернутся в свой род? Даже если у него будет три коня, нагруженных серебром, что он сможет сделать один? Остальные дети ещё малы. Нет. Если погибнет Титон, то все мечты Лео пойдут прахом. Прощай тогда своё стадо, прощай тогда красивая и богатая жизнь. Нет. Титона надо спасать. И Лео запричитал:

— Нет, Арахнид! Нет! Не будет никаких проблем! Клянусь Варуной! Мы не создадим проблем.

Тяжёлый взгляд главаря будто вдавил Лео в снег.

— У тебя есть время, пока мы здесь. А там посмотрим. Но я предупредил тебя. Если ты и твой сопляк будете нас задерживать, я избавлюсь от вас… И отдай мне те побрякушки, что ты сорвал с девки в деревне. Я этого уже три дня жду.

На лбу Лео выступил холодный пот, он натужно улыбнулся:

— Конечно, Арахнид. Сейчас отдам. Ты ж понимаешь, я не для себя старался. Я ж — для компании…

— Ага. Давай, давай, — покивал головой главарь и махнул рукой в сторону лошадей.

Лео поднялся и пошёл к лошадям, около которых лежали торбы вещами всех членов шайки, думая про себя: «Вот ведь демон! Всё унюхает. Как он только это узнал? Теперь придётся отдать побрякушки. А ведь так хочется побыстрее накопить серебра, да свалить из ватаги. Эх, вернуться бы скорее к родичам, да обжиться по-человечески…»

* * *

Индра повернулся к Велесу:

— Если бы не просьба Дхармы, я