Тут с клетки за веревку сдернули закрывавшую ее ткань, и все увидели стоявшую, вцепившись в прутья, Мелиссу, которая тут же начала во весь голос кричать: «Слава справедливому императору Ричарду Первому! Слава милостивой императрице Изабелле!».

«Милостивая» удовлетворенно улыбнулась и вернулась на свой трон, предварительно обведя таким взглядом трибуну, на которой сидели аристократы, что те, уверен, вспотели и все свои грехи, которые еще даже совершить не успели, припомнили.

Эх, Изабелла, Изабелла, ну, кто же так милосердие изображает? А потом еще обижаешься и удивляешься, что тебя боятся больше чем меня. Как-никак официально объявленного злым темным магом. Да я просто душка по сравнению с тобой. Лучше бы мы махнулись местами. Я — милосердие, а ты — суровая справедливость. Увы, но по штатному расписанию такое не положено. Ролями тут меняться нельзя.

— Хорошо все прошло, — устало проговорила Изабелла, раздеваясь в моей спальне поздним вечером этого долгого и утомительного дня. — Ричард, знаешь? Направь в меня немного живительной энергии из своего эльфийского артефакта. Я хочу в полной мере насладиться первой ночью в качестве императрицы. И тебя, после того, как ты стал императором, проверить на прочность, — добавила она, касаясь мой спины своей обнаженной грудью.

В результате мы исполнили сразу две программы — попурри и ассорти. Если кто не помнит, то заключаются они в том, что в первой части я делаю с Изабеллой все, что только приходит в голову, и без перерывов на отдых, а во второй инициатива переходит к жене.

— Не замерзнет она там у тебя? — спросил я, имея в виду Мелиссу, когда мы после первой половины нашего марафона растянулись рядом, переводя дух.

— Нет, — небрежно ответила девушка. — Там и обогревающий артефакт, и под утро, когда все спят, я приказала спускать ее ненадолго вниз, натирать гусиным жиром, чтобы не замерзла (представляю, как от нее нести будет к концу празднеств), кормить и давать настойку, чтобы голос не осип. Ей там еще пять дней кукарекать все-таки, — она хихикнула. — И не отвлекайся. Теперь моя очередь!

Глава 38

Мелисса

Я бы, признаюсь, не стал возражать, если бы Изабелла настаивала на смертной казни для Мелиссы. И сам собирался именно так и поступить. Ведь что эта стерва сделала? Она мне весь Юм чуть на уши не поставила, а в завершение едва Изабеллу не убила.

Явившись раньше времени в Юм — не к началу зимы, как я ей говорил, а в середине осени, она сразу начала завоевывать всеобщую симпатию и дружбу. Никогда не видел более вежливой, предупредительной, доброй к горничным и самому последнему слуге в замке девушку. Всегда веселая, улыбающаяся направо и налево, готовая учиться всему у меня, Родрика и Дианы, восхищающаяся Элениэль, сюсюкающая с моим сыном Руфусом, ежедневно навещающая в своих покоях Изабеллу, которая последние месяцы своей второй беременности переносила не слишком хорошо. В общем, не невеста, а мечта. Идиота.

Наверное, если бы Изабелла не вынуждена была немного отойти от управления внутренней жизнью в замке, она бы заметила, что в последнее время у нас дома стали происходить странные вещи. Что служанки о чем-то шушукаются, что придворные дамы и кавалеры, этот безошибочный барометр ситуации при любом дворе, все больше толкутся вокруг Дианы и Элениэль, хотя до этого отдавали несомненное предпочтение Изабелле.

Нет, Рагнхильда мне докладывала, что в городе начали циркулировать слухи, что моя старшая жена не соответствует своему статусу. Что она в прошлом принцесса Турвальда, еще того, который был нам враждебен. Что все налоги исходят от нее и вызваны ее жадностью. Что она не допускает до меня моих двух других жен, которые превосходят ее как умом и происхождением, так и милостью к простым людям. Наконец, что я сам отдаю предпочтение именно им и в самом ближайшем будущем одна из них, Элениэль, конечно, тут никто не сомневался, станет моей старшей женой, а Изабелла будет понижена или даже изгнана и что я до сих пор этого не сделал, так как жду, пока она разрешится ребенком. И так далее и тому подобное.

Поручил Рагнхильде найти причины этих слухов, но особого значения им не придал. Действительно, в последнее время Изабелла почти не покидала замок, и я появлялся в городе или в компании Элениэль, или Дианы, а то и обеих сразу. Плюс еще Амельда постоянно за мной увязывалась.

Что касается недовольства населения налогами, то тут его истоки были очевидны. Отменив подушную подать и введя косвенные налоги, я поручил Изабелле определить товары, которые требуются всем и, соответственно, налог на которые все и будут платить. В список попала соль. Как же я мог забыть, что именно этот продукт является самым важным для людей, а отнюдь не сахар. В моем прежнем мире целые бунты соляные были, родственников царей народ на части рвал. Конечно, поняв ошибку Изабеллы, я тут же вывел соль из списка, но получилось еще хуже.

«Вот, — говорили в народе. — Стоило этой турвальдской пиявке отойти от дел, как налог на соль сразу отменили. Не иначе как добрая и отважная Элениэль за нас перед герцогом заступилась. Мне двоюродная сестра рассказывала. Она в замке горничной служит».

В том, что источник всех этих слухов сидит каждый день с нами за одним столом, в голову никому не приходило.

А между тем, делая мелкие подарки служанкам, любезно разговаривая и сплетничая с дамами (Изабелла-то всегда держалась отстранено гордо), Мелисса без устали подкидывала дровишек в этот костерок. Естественно, всему, чем она по секрету делилась с собеседницами, верили. А как еще могло быть, если все ее видели, то выходящей из моих рабочих покоев, то о чем-то беседующую с Родриком, то заходящую к Изабелле, то помогающую в чем-то Диане.

Правда, с Элениэль у девушки не заладилось. Чем-то она моей эльфийке не понравилась. Как и Амельде, к слову. Наверное, именно по этой причине Мелисса и построила свою интригу на противопоставлении Изабеллы и Элениэль. Одним выстрелом, так сказать, обеих хотела задеть. Ведь по всему выходило, что выгоднее всего распускаемые слухи моей третьей жене. На нее Изабелла и должна была разозлиться, если бы узнала о происходящем.

Сколько бы еще все это тянулось и чем бы закончилось, сказать теперь невозможно. Если бы в один день не произошло то, что произошло. А именно, если бы Изабелла, за два дня до этого