– Что?.. – тихо проговорил в этовремя Нестеров. – Нашли? Где? Понятно… Милицию вызывайте, что ж тут ещеделать. Я ничем пока не могу помочь, у меня тут дела в городе. Вечером приеду.Я сказал: вызывайте милицию! Да, скандал, а что поделаешь? Кстати, а гдеХолстин, в пансионате еще? Уехал? Часа два назад? Да нет, ничего. Ничего…Позвоните ему. Уже позвонили? А он что? Ничего не знаю, ничего не понимаю?Ладно, постараюсь вернуться как можно скорей. Держись, Михаил Андреевич, что ж поделаешь,такая вот сволочная жизнь…

Нестеров сунул телефон в карман и тяжеловздохнул, глядя на Алену исподлобья.

– Вы совершенно не умеете скрывать своичувства, – выговорила она дрожащими губами. – Нашли ее, да?

– Да. Догадайтесь где.

– В каких-нибудь кустах?

– Под крыльцом коттеджа Холстина. Пацаныиз спортлагеря, которые через территорию пансионата шмыгают к озеру, бежали смячом, уронили, мяч закатился под крыльцо, а там… Шея у нее была сломана, отэтого и умерла. Зрелище не для слабонервных. Жалко пацанов.

– Ничего, у нынешней молодежигуттаперчевая психика, – холодно сказала Алена. – Вернее, латексная.Мне гораздо больше жаль несчастную прабабку. Кого она теперь станет воспитыватьи перевоспитывать? Да она просто умрет, когда узнает, какой на самом деле былаее чистейшая, бриллиантовая правнучка. А кстати, как вы думаете, кто засунултруп под крыльцо? – спросила Алена. – Холстин?

– Да глупости! Что он, больной… –начал было Нестеров и осекся, потому что мамаши, сидевшие в песочнице, вдругперестали стрекотать между собой, оживились и наперебой замахали ему руками:

– Молодой человек! Молодой человек, мывспомнили!

Нестеров подошел к песочнице, послушал,покивал, поулыбался. Алена смотрела, как он кивал и улыбался, а мамаши махалито в сторону третьего подъезда, из которого они только что вышли, то в сторонупервого, где побывали немногим ранее. Там на крыльце стояла женщина в каскетке– та самая, которую Алена видела в лифте. Она сняла свою серую кофту и завязалавокруг пояса. Под кофтой оказалась черная футболка.

«Лучше бы ты каскетку сняла, не уродоваласебя», – подумала Алена.

Нестеров снова кивнул мамашам, осчастливил ихулыбкой и вернулся к ней:

– Вспомнили про еще одну Елену –Сергееву, из третьего подъезда. Из квартиры 101. Но она, говорят, такая скромница,воды не замутит, просто ангел во плоти. Не то что Корякина. Да-а, прогляделидевушку, проглядели!

– Угу, – рассеянно кивнула Алена,глядя вслед женщине в каскетке и черной футболке. Впрочем, футболка была не точтобы совсем черная, а какая-то пятнистая, в оранжевых разводах. Женщина прошламимо машины Нестерова, на минутку оперлась о нее, поправляя кроссовку, потомпошла дальше, открыла дверцу синей «Вольво», села, повернувшись спиной к Алене,так что на одно мгновение среди оранжевых пятен на ее черной футболке отчетливовырисовались буквы: Юр…ла…

Юрла? Какая еще Юрла?! Нет… Юрмала?

Юрмала?!

– Юрмала! – закричала Алена,бросаясь вперед.

Нестеров поглядел на нее дикими глазами ирастерянно спросил:

– Что?

– Вон там! – закричала Алена. –О Господи! Это она, она… – И тут нашу героиню словно ударило воспоминаниео футболке, на которой точно так же были смешаны оранжевые и черные разводы, иона даже за голову схватилась, пораженная внезапностью догадки: – Это она!Уборщица! «Юрмала»!

Синяя «Вольво» рванула с места и исчезла содвора.

Синяя «Вольво»… Синяя! Трижды Алена виделасегодня этот автомобиль, но не обращала на него внимания. Вот что зацепило ее,прежде чем они с Нестеровым вошли в третий подъезд! Но сообразить сразу – гдеуж ей…

Однако Нестеров, надо отдать ему должное,соображал быстро. Кинулся к своей старенькой «Ауди», и тут Алена, до которойчастенько потрясающие открытия доходили с трудом, зато весомо, грубо, зримо ицелыми обоймами, снова закричала:

– Стой! Не подходи к машине!

Она даже закашлялась, потому что горло отэтого крика сразу перехватило – так громок он был, так пронзителен. И Нестеровапроняло: он остановился, резко обернулся к Алене:

– Что? Что такое?

– Отойди! – хрипло выкрикнула она,подбежав к нему, для надежности хватая Нестерова за руку и оттаскивая от «Ауди»подальше. – Она оперлась на твою машину, понимаешь?

Один быстрый взгляд – и Нестеров повернулся ипобежал к подъезду, таща за собой Алену. По пути крикнул мамашам в песочнице:

– Уходите оттуда, ну! К подъезду уходите!Возможно, машина заминирована! Без паники!

Молодые женщины какое-то время и в самом делене паниковали – таращились на Нестерова с разинутыми ртами. Но потом из этихртов начали рваться крики. И малышня тоже заорала, и вся орущая орава наперегонкикинулась к подъездам, а через мгновение двор опустел.

– Уйди тоже, – приказалНестеров. – Ну, быстро!

И втолкнул Алену в темноту подъезда, где онанемедленно наступила кому-то на ногу, а то и на несколько ног сразу, но даже неизвинилась, а сразу высунулась вновь:

– И ты сам уйди в подъезд!

– Закрой дверь! – рявкнул Нестеров ирезко выбросил вперед руку с пультом. Раздался характерный писк… и большеничего, никаких звуков. Взрыва тоже не последовало.

Дети перестали плакать, словно по команде.

– Что, кина не будет? – фыркнулкто-то рядом с Аленой. – Девушка, а ты ему кто? Тоже из милиции или,скажешь, просто знакомая?

– Соседка, – буркнула Алена, выходяна крыльцо и стараясь не глядеть на Нестерова, который деревянным шагом шел кмашине. Надо было радоваться, что чертова «Юрмала» ничего не успела подстроитьНестерову снова, как уже однажды подстроила, а она почему-то чувствовала себявиноватой.

Женщины выходили пересмеиваясь, кто-то изребятни разочарованно тянул:

– Дядька наврал, дядька наврал…

Было так стыдно, просто ужас! И вдруг Аленуосенило.

– Виктор, – подбежала к нему, –что же мы здесь стоим? Надо как можно скорей ехать за «Вольво», попытатьсядогнать эту «Юрмалу»!

Он на нее и не глянул – сел за руль. Аленаедва успела шмыгнуть на сиденье рядом, как Нестеров погнал с места в карьер.Алена покосилась – обращенная к ней худая нестеровская щека пылала огнем.

Вывернули из двора.