Вадим, подходя к нам, последнюю фразу, конечно, слышал исмотрел удивленно.

— Не могу поверить, — пролепетала Женька.

— Все сходится. Кое-что не давало мне покоя несколькодней: почему письмо Вере с просьбой не беспокоиться было написано от руки, аписьмо с требованием выкупа — буквами, вырезанными из газеты? Это первое.Второе: куда исчезли деньги? Если Валера успел их забрать, зачем он вернулся?

— По-твоему, Игорь сам написал письмо с требованиемвыкупа, назначил встречу Валере, а когда тот подъехал, хладнокровно егозастрелил, подбросил пистолет, тот, что купил три года назад за две сотни, аденьги…

— А денег, скорее всего, просто не было. Из машины я невидела, что он делает возле березы, в пакете могла лежать свернутая газета,которую он незаметно сунул в карман. Помнишь, он хотел, чтобы с ним поехала я,не мы с тобой и не ты, а именно я. В этом был резон: допрашивать меня с особымусердием никто не станет, памятуя о том, кто мой муж. Задали очень вежливонесколько вопросов и отпустили с богом. О дяде-прокуроре Игорь, конечно, тожене забыл. В общем, гибель Валеры — это не несчастный случай, а хорошоподготовленное убийство.

— Точно, — кивнула Женька, затем нахмурилась испросила растерянно: — А зачем ему это нужно? Убивать Валеру?

— Спроси, что полегче.

— И куда мы теперь с нашими умными мыслями? —пролепетала Женька.

— Понятия не имею, — честно созналась я. — Ното, что убийство было спланировано, мне ясно как дважды два.

— Занятно. Выходит, у нас есть убийство, но нетмотива, — хмыкнула Женька, а Вадим подал голос:

— Может, вы объясните, что здесь происходит?

Женька начала объяснять, а я ковырять носком туфли землю,вздыхая время от времени. Домой вернулись довольно поздно. Роман Андреевичсидел на лоджии с газетой в руках и выглядел неласковым. Женька, приметив это,сказала:

— Пожалуй, я переночую дома. — И отбыла с Вадимом,а я села рядом с мужем и поведала ему о своих сомнениях.

— Похоже на правду, — почесав в затылке, проронилРоман Андреевич. — Но ведь не спятил же он? Теперь еще убийство этойЛюдмилы. Не хотел тебя расстраивать, но… в общем, есть серьезные подозрения…

Весь вечер мы говорили об Игоре и пытались понять, что жепроизошло. Сообщать о своих догадках в милицию я не торопилась, а вдруг всемфактам существует иное объяснение? А Игорю мои показания, безусловно, окажутплохую услугу. Роман Андреевич надеялся, что у Дунаева хватит ума сдатьсявластям, и тогда можно будет спокойно во всем разобраться. Я кивала, большевсего на свете боясь, что вдруг позвонит Вера и мне придется с ней говорить. Вглубине души я была уверена в своей правоте, но как сказать об этом подруге? Вобщем, вечер выдался не из легких, а ночью мне приснился сон. Жаркий летнийдень, я на речке, плыву на спине, раскинув руки, потом переворачиваюсь наживот, набираю в грудь воздуха и ныряю… Мне ужасно не хочется этого делать,потому что я знаю, что увижу там, под водой, возле самого берега…

Я закричала и проснулась, Роман Андреевич зажег ночник идаже успел сказать что-то ласковое, прежде чем я сообразила, что проснулась, арека, Большой омут и труп у берега — остались во сне.

— Завязывай с этим следствием, — хмуро бросилРоман Андреевич, услышав мой рассказ. — Чертовщина всякая по ночам снится,это не к добру.

— Ромочка, помнишь, я тебя просила узнать, кто этаутопленница?

— Ну…

— Ты узнал?

— Мне больше делать нечего? И тебе я раз сто говорил… —Но я его перебила:

— Боюсь, я знаю причину, по которой Игорь егозастрелил…

Остаток ночи я не спала, а таращилась в потолок иразмышляла. Не скажу, что получалось у меня очень ловко, но многое сталопонятно, а факты и фактики заняли свое место и под другим углом зрениявыглядели совершенно иначе.

Утром, как только Ромка ушел на работу, я тут же позвонилаЖеньке. Она приехала где-то через час, хмурая, невыспавшаяся, и заявила спорога:

— «Во многой мудрости много печали…», дальше ты знаешь.Скажи на милость, за что нам это? Допустим, с Игорем мы никогда дружны не были,но мне и в голову не могло прийти… А с Веркой что делать? Придем и скажем: намдоподлинно известно, что твой муж убийца. Прав Ромка, лучше бы не совались… Датут сам черт не разберется. Игорь зачем-то убивает Валеру, какой-то псих душитЛюдмилу…

— Игорь, — тихо сказала я.

— Что Игорь? — испугалась Женька.

— Ее задушил Игорь. Вера ему рассказала о нашихнамерениях, и, пока мы здесь болтали и попусту тратили время, он сбежал избольницы и убил женщину.

— Почему?

— Думаю, она действительно звонила ему и что-тотребовала.

— Что-то? Ты имеешь в виду деньги?

— Вряд ли. Я думаю, Людмила хотела, чтобы Игорьпризнался в совершенном убийстве. Вспомни, что она сказала по телефону: он вори убийца. Так и есть.

— По телефону звонила Инга, ты же сама… — Я толькопокачала головой, а Женька, по обыкновению, начала злиться: — То одно говоришь,то другое… Зачем Игорю убивать Людмилу?

— Она свидетель, и Лелька тоже. Там, на даче, Лелькапроизнесла странную фразу: серебристый «Део» она видела во сне — и добавила:«Так папа сказал».

— И что?

— Ничего. Потерпи. Должен Роман Андреевич позвонить,если я права… — Я закрыла лицо ладонями и неожиданно заревела.

Роман Андреевич позвонил ближе к полудню.

— Знаешь, кто твоя утопленница? — спросил онустало, а я ответила:

— Знаю. Инга Трусова. — Муж выразил уважение моей проницательностидолгим молчанием, а Женька уронила чашку, та упала на пол, но не разбилась.

— Ты думаешь, Лелька с Игорем? — спросила Женька,когда мы понемногу пришли в себя.

— Она была с Людмилой, но в том доме мы ребенка необнаружили. Вывод напрашивается сам.

— Он ведь не сделает ей ничего плохого, она ему дочь.

— Надеюсь.

— Мы не можем так просто сидеть и ничего не делать.

— Игоря ищет милиция. Роман Андреевич утверждает, чтоего найдут, а когда это случится, мы наконец узнаем, где ребенок.

— Вот что, — заявила Женька, поднимаясь состула. — Поехали к Верке.

Я подумала и согласилась.