— А мы задумали его выманить и с этой целью сказали,что нашли свидетеля убийства. Ему же интересно, кто это, и он придет.

— И что?

— Думаю, сейчас явится. Для чего-то он поинтересовался,дома я или нет.

— Если ты морочишь мне голову, — начал грознопарень, Женька моргнула изумленно и вроде бы даже обиделась. А парень вдругдобавил: — Собирай на стол.

Женька кинулась в кухню, захлопала дверцей холодильника, изовсех сил демонстрируя гостеприимство, а я посмотрела на своего мучителя ипопросила:

— Можно я переоденусь?

— Валяй, — подло хмыкнув, заявил он и уставился наменя. Реветь я себе категорически запретила и извлекла из шкафа Женькин любимыйфренч из замши. Мы прошли в кухню и устроились за столом. Подружка выставилабутылку водки, припасенную ею к первому дню выхода на работу, и, улыбаясь,точно на свадьбе, проблеяла:

— Прошу.

Главный, взглянув на рюмки, махнул рукой:

— Убери! — И разлил водку в чашки. Рукинепроизвольно потянулись навстречу друг другу, мы чокнулись, и он сказал: — Ну…за знакомство.

— Ага, — обрадовалась подружка. — МеняЕвгенией зовут, а это Анфиса, подруга моя. Может, в самом деле познакомимся? Всмысле, называть-то вас как?

— Зовут меня Сашка, — хмыкнул главный. — Заводку и грибки спасибо, только раньше времени не радуйся.

— Да я почти никогда не радуюсь, — затараторилаЖенька, — потому что с детства невезучая. Два года у предков великвыпрашивала, подарили в третьем классе. И что? В тот же день свистнули. Машинукупила… на последние деньги, собирала копейка к копейке. И что? Первый столб —мой. Замуж и то не вышла. Как кто появится, так либо нищий, либо дурак.Сплошная невезуха. Так что если в самом деле уши отрежете, вот нисколечко неудивлюсь. Какой-то козел деньги свистнул, а отвечать уж точно мне.

Поток Женькиного красноречия был прерван очереднымтелефонным звонком. Она вопросительно взглянула на Сашку, тот кивнул,насмешливо предложив:

— Скажи своему дружку, чтоб поторопился.

Женька сняла трубку, сказала:

— Слушаю. — И тут же повесила трубку. Точно также, как в первый раз. — Молчит, — сообщила она, возвращаясь к столу,но телефон зазвонил вновь.

— Отключи его к чертовой матери, — приказалглавный. Мой сосед поднялся, потопал в прихожую и отключил телефон. —Лучше б убийце вашему поторопиться, — заметил Сашка, правда, не оченьзловеще. Мы еще выпили, и я, косясь на своего соседа, спросила:

— А тебя как зовут?

— Козел твой спецназовец, — ответил он. — Ону меня, гад, попляшет, я…

— Закуси, — посоветовал ему дружок, и тот в самомделе стал закусывать.

— У него имя-то есть? — возмутилась Женька. —Или это страшная тайна?

— Зовут его Юркой, парень он неплохой, но есть у негоодин недостаток: как разозлится, никакими уговорами его не проймешь. Можносказать, совершенно безжалостный человек. — Сашка весело посмотрел на нас,но за внешним шутовством угадывался характер решительный и в отношении нас намногое способный, так что я даже поежилась. — Вашему убийце лучшепоторопиться, — закончил он.

«Где ж его взять, убийцу-то? — мысленно вздохнула я иподумала: — Прав, прав был мой муж: следствие — дело милиции, им и карты вруки, а мы, сунув нос в чужие дела, ничего, кроме неприятностей, не наживем.Это все Женька, ее дурацкая идея… Впрочем, я тоже хороша». В самый разгар моихсамобичеваний, когда я сидела, уставившись в стол, и уже мысленно хорониласебя, а Женька болтала за двоих, точно проблема сохранности ушей ее совершенноне волновала, Сашка вдруг насторожился и сделал знак молчать. Женька увяла насередине фразы, а Юрик рядом со мной повел крепкой шеей и шепнул:

— Вроде…

Главный нахмурился, Юрик заткнулся, и далее они объяснялисьисключительно жестами. Нам было рекомендовано оставаться на местах. ПричемСашка лихо сгреб со стола лишние приборы и сунул в шкаф, и парни очень тихоудалились с кухни, закрыв за собой дверь. Оставшись вдвоем, мы с Женькой дружновздохнули, и она сказала:

— В окно, что ли, сигануть, пока они при деле? Так ведьвторой этаж, пожалуй, шею свернешь…

— А куда они? — пролепетала я. Занятая мыслями онесправедливости судьбы, соображала я туго.

— Ты чего, не слышишь? — удивилась Женька идобавила с отчаянием в голосе: — В мою квартиру кто-то лезет. Замком шебаршит.

«Шебаршит замком» до меня опять-таки дошло не сразу, толькоя собралась спросить, что Женька имела в виду, как сама услышала подозрительныйшорох, входная дверь вроде бы открылась, а Женька дернула меня за руку.

— Давай-ка под стол, — шепнула она, и я в самомделе оказалась под столом. Стол у Женьки в кухне круглый и застелен длиннойскатертью с кистями, так что, можно сказать, мы спрятались, только вотинтересно: от кого? — Палить бы не начали, — с маетой заметила Женькаи неловко перекрестилась. А я попробовала понять, что такое происходит.

Замок у Женьки, после того как Роман Андреевич несколькодней назад приналег на дверь плечом, никуда не годился и легко открывалсяпилкой для ногтей. Любопытная Женька, по ее собственному утверждению, проводилаэксперимент и в самом деле смогла его открыть. Конечно, вместо того, чтобызаниматься всякими глупостями, следовало сменить замок, но Женьке то лень, тонекогда. Правда, слесарь, ремонтировавший его после нашего вторжения, внесусовершенствование: Женькину дверь теперь украшала цепочка, днем подружка пронее забывала (впрочем, подозреваю, что и вечером тоже), и если кто-то решилпроникнуть в ее квартиру, то сделать это было легче легкого. Вопрос, кто в неепроникает? Если б на выручку спешил спецназ, то Роман Андреевич с замкомвозиться не стал бы, тем более что особенности Женькиной двери ему хорошоизвестны. Пока я думала и гадала, кто-то на цыпочках подошел к кухне иосторожно открыл дверь. Я увидела голубые джинсы и замшевые башмаки ипостаралась догадаться, кому они могут принадлежать. Следом появилась еще однапара обуви, кроссовки «NIKE», и Юрик сурово произнес:

— Подними-ка руки, дядя.

Я не удержалась и выглянула. Посередине кухни с поднятымируками стоял Игорь и таращил глаза, не в силах понять, что происходит. За егоспиной находился Юрик и не очень вежливо тыкал его в спину дулом пистолета,потом появился Сашка и тщательно обыскал Игоря.

— Ничего, — сказал он недоуменно и прикрикнул: —Девки, вылазьте!