В подтверждение реалистичности своей идеи Картер привел простые цифры: в США имеется порядка пяти тысяч больниц, куда ежедневно обращается около 23 000 человек с гриппозными симптомами; то есть каждой отдельно взятой больнице нужно было бы проверять на коронавирус в среднем не более пяти человек в сутки. Если же и это кажется слишком обременительным, хорошо, можно ограничиться тестированием лишь в тех больницах, где число пациентов с гриппозными симптомами растет, а доля лиц с положительным результатом теста на грипп среди них падает. (Именно эта тенденция в ближайшие дни проявится в Нью-Йорке, но внимание на нее обратят лишь после того, как будет поздно что-либо делать.) «Всё это он объяснял как автомеханик поломку, — сказала Черити. — Всё сказанное им звучало предельно просто, но я не могла отделаться от мыли: Господи, да он же невероятно проницателен. Он явно не стремился быть в центре внимания, но его мысли сами по себе притягивали всё внимание к нему».

В то же время она не могла понять, зачем ее пригласили в качестве слушательницы. Но во второй трети этого совещания наконец поняла, когда Дуэйн, вопреки их договоренности, вдруг передал слово ей и призвал высказать свое мнение. Из того, как Дуэйн ее представил, Черити поняла, что он и все они по какой-то причине взяли себе в голову, что лично она отвечает за борьбу с пандемией в Калифорнии. Также они, похоже, считали, что, если она предпримет у себя в штате правильные шаги, пример Калифорнии подхватит вся страна. «Они знали, что по закону у CDC нет полномочий вести борьбу с пандемией, но почему-то считали, что у штатов такие полномочия есть, — сказала Черити. — А главное, они вообразили, будто в системе здравоохранения штата лично я командую боевыми действиями на всех фронтах».

Она, конечно, планировала молчать, но тут ее прорвало. «Дальше я уже не стерпела, — вспоминала она. — Вот группа людей, которых я слушаю битых сорок минут, и все они явно мыслят так же, как и я. И прямым текстом говорят, что хотят услышать мое мнение». Да и собравший их Дуэйн Канева был не невесть кем, а главой медицинской службы Министерства национальной безопасности. Если уж он не боится рисковать должностью, с какой стати бояться ей? Почти против собственной воли начала она с изложения этим мужам своего представления о том, как всё устроено в этом мире. Прежде всего, объяснила она, главные врачи округов в Калифорнии, как и в некоторых других штатах, обладают реальной автономией. Она не может просто взять и приказать им делать что бы то ни было, ей нужно их к этому подвести. «Мы знаем, чего ждать от вируса, — любила повторять она, — но понятия не имеем, чего ждать от людей». Люди же, она была в этом уверена, будут делать то, к чему их подведут; главное, чтобы поводыри оказались толковые.

По мере того как она объясняла ключевую роль местных органов управления здравоохранением, а именно — что властям штата и федеральному правительству нужно будет так или иначе опираться на чиновников здравоохранения на местах, имея дело с населением обслуживаемых ими территорий, она быстро ощутила волну отторжения с той стороны телефонной линии. «Они не желали этого принимать, — сказала она. — На федеральном уровне любой настолько далек от бушующего моря дерьма под названием CDC, что они там вовсе без понятия, почему его все сторонятся. Им хотелось верить, что CDC или штат способны по струнке выстроить руководство здравоохранения на местах и начать командовать всеми по своему усмотрению в приказном порядке. И знаете почему они, по моему личному мнению, отказались воспринимать то, что я им говорила? Им было слишком страшно себе это представить: полнейший хаос; неописуемый бардак. Ну и, понятно, для федеральных чиновников это было бы равносильно выбиванию почвы у себя из-под ног — усвоить простую истину, что в действительности за всё отвечают не они, а безымянные невидимки на местах».

По существу, она рассказала им всё то, до чего дошла собственным умом в бытность главным врачом округа. Не было в США никакой сложившейся системы общественного здравоохранения как таковой, а были лишь лоскутные полномочия главных врачей штатов и округов, даруемые и урезаемые по милости и усмотрению местных выборных чиновников. Три тысячи пятьсот этих разрозненных местных структур вот уже сорок лет влачили нищенское существование. Да, эти местные невидимки способны были бы пойти за кем-то из высокопоставленных чиновников здравоохранения, вызывающих у них искреннее уважение, — скажем, за кем-нибудь из CDC или за главой департамента здравоохранения штата, если бы эта глава имела хоть какое-то представление о том, чем ей надлежит заниматься. Но из CDC раз за разом поступали явные сигналы, что там, пока на местах не рванет, никто ни с чем разбираться не будет.

Кстати, CDC прямо сейчас курировали возвращение американцев из Китая на родину — и тем самым дали ей еще один повод указать на себя пальцем. Многие возвращенцы прибывали в Америку через калифорнийские аэропорты, и Черити имела возможность воочию убедиться в бестолковости их приема. CDC не сподобились организовать тестирование на вирус даже для тех, кто возвращался непосредственно из Уханя. Когда же работники местного здравоохранения, включая ее личных друзей и бывших коллег, озаботились выявлением потенциально инфицированных американцев и проверкой соблюдения ими карантинных предписаний, выяснилось, что встречавшие вывозные рейсы из Китая уполномоченные сотрудники CDC даже не записали точные адреса проживания прибывших пассажиров. На звонки же работников местных органов здравоохранения в CDC с упреками, что очень тяжело теперь отыскать «Джона Смита» после того, как сотрудники Центров с его слов зафиксировали в качестве адреса его проживания «По соседству с Международным аэропортом Лос-Анджелеса», из CDC отвечали: «Не можете найти — и не надо; отслеживайте других». Так какой смысл был вообще вводить ограничения на рейсы из Уханя, если федеральному правительству не было никакого дела до затерявшихся невесть где по прибытии оттуда?

Теперь CDC начали проводить телефонные совещания с руководством здравоохранения тех городов, аэропорты которых принимали вывозные рейсы с американцами из Китая. Начальница Черити делала всё, чтобы не допустить ее до прямых разговоров с CDC, но на первую прямую линию она всё-таки прорвалась. И в грубой форме поставила вопрос ребром, адресовав его старшему из всех чинов CDC: «Как вы смеете раз за разом утверждать, что риск заражения американцев вирусом ничтожен, если вы отказываетесь даже проверять их на этот вирус?» Ответом ей было молчание, а через минуту всё тот же чиновник объявил о переходе к следующей теме обсуждения. «Единственным и главнейшим вопросом было, сколько еще не выявленных случаев гуляет у нас „по соседству“, — сказала Черити, — а ответом на него — „Да мы без понятия“».

Черити думалось, что вирус уже распространяется быстро и широко, хотя и незримо. Ее попытки забить тревогу в Калифорнии привели лишь к недовольству новой начальницы и запрету на ее дальнейшее участие в обсуждении этой темы. Никаких руководящих указаний, по сути, не поступало ни со стороны штата, ни от федерального правительства. Она знала, что на местах работники здравоохранения послабее будут покорно ждать инструкций от CDC, которые наконец избавят их от тяжкого бремени ответственности за принятие решений по собственной инициативе, а сильнейшие и лучшие ждать не станут. Не перевелись, по ее мнению, среди главных врачей округов штата Калифорния и такие, пусть и немногие, которым достанет силы воли собрать нервы в кулак и начать действовать на свой страх и риск. «Крестьяне взбунтуются», — заверила она «росомах». Рано или поздно какая-нибудь местная врачиня разработает собственный тест, выйдет с ним на тропу охоты за вирусом — и потрясет всех и вся, выставив на посмешище и штат Калифорния, и CDC, и федеральное правительство. Одним словом, Черити имела в виду, что, будь она по-прежнему главным врачом округа, только так она и поступила бы.