Но Минелли не сдавался и уже втиснулся на сиденье рядом с объектом. Крису ничего не оставалось, как подойти. Блондинку звали Патрисия, темненькую Лора.

Они погуляли, посмотрели на водопад, перешли на Гоут-Айленд. Лора была на пару дюймов выше Минелли, а хрупкость еще прибавляла ей роста. Рядом они смотрелись довольно нелепо. Минелли как будто не возражал, но Лора явно испытывала неловкость и постоянно оглядывалась на Криса.

Вскоре она начала говорить, что им с Пат пора домой. Девушки приехали в Фолс на уикенд и остановились в дешевом пансионе на главной улице. Господи, наконец-то, подумал Крис. Караульная служба всегда его утомляла, он так и не привык к двухчасовым пересменкам. Но Минелли не хотел отпускать девушек и уговорил их поужинать вместе. Парни ждали на крыльце, пока они прихорашивались. Выйдя, Лора тут же подошла к Крису и взяла его под руку.

Он опешил, но быстро опомнился, и они с Лорой пошли вперед, а Минелли и Пат за ними.

– Это ведь ничего? – прошептала она ему на ухо. – По-моему, так будет гораздо лучше.

– Гораздо лучше, – подтвердил он.

И точно: его усталость прошла бесследно. Глядя на Лору в профиль, он заметил, что лицо у нее совсем не такое худое, как ему показалось, а вздернутый носик только придает ей пикантности.

После ужина они вчетвером вернулись к Американскому водопаду. Настала ночь, взошли звезды. Крис с Лорой сидели на уединенной скамейке, соприкасаясь плечами, и слушали неумолчный рокот воды. В прохладном воздухе реяла ледяная водная пыль. Крис, предполагая, что Лора тоже замерзла, обнял ее за плечи, она прижалась к нему. Повернув голову, он нежно поцеловал ее в губы, зная, что никогда не забудет этого в общем-то невинного поцелуя. Прощаясь на крыльце пансиона, они снова поцеловались, и Лора дала ему свой адрес.

– Я напишу, – пообещал он.

– Я тоже. Каждый день буду тебе писать.

Каждый день, повторяла равнина. Каждый день, пульсировали звезды. Буду писать тебе каждый день.

И писала ведь! Прислала ему целую кучу писем, как и он ей. Они поженились за неделю до его отправки за океан, он воевал, она ждала, и все это время они писали, писали, писали. Дорогой Крис, Дорогая Лора и так далее, и так далее. Когда он наконец сошел с автобуса в ее городке и увидел ее на платформе, они оба заплакали. Годы лишений и ожидания слились в одно золотое мгновение, от которого теперь ничего не осталось.

Ничего, повторяла равнина. Ничего, пульсировали звезды. Ничего не осталось от твоего золотого мгновения.

Прошлое представлялось Крису улицей, вдоль которой вместо зданий стоят дни и часы – можно открыть любую дверь и войти. Привилегия мертвеца, а может, проклятие: что от них теперь толку, от этих часов?

На этот раз он зашел в бар к Эрни и выпил пиво, заказанное четырнадцать лет назад.

– Как там Лора? – спросил Эрни.

– Отлично.

– А маленький Крис?

– Тоже. В следующем месяце годик исполнится.

Он открыл еще одну дверь, вошел в кухню, поцеловал в затылок Лору, стоящую у плиты.

– Осторожно! – вскричала она в комическом ужасе. – Я чуть соус не пролила!

Следующая дверь – опять Эрни, лучше ее закрыть. Может, вот в эту? Бар, набитый орущей толпой, бумажные гирлянды, воздушные шарики. Крис прижег подвернувшийся шарик сигаретой, поднял стакан.

– С Новым годом! – Грустная Лора сидела за угловым столиком. Он схватил ее за руку, поднял на ноги. – Да все в порядке, чего ты! Когда ж и погулять, как не в Новый год!

– Ты же говорил, милый…

– Говорил, что брошу, и брошу. Завтра. – Его шатнуло, но он выдал это за танцевальное па. – С Новым годом, детка!

– С Новым годом, милый. – Она поцеловала его в щеку, и он заметил, что она плакала.

Он вывалился из бара обратно в полярную ночь. С Новым годом, повторяла равнина. С Новым годом, пульсировали звезды. Забыть ли старую любовь и не грустить о ней…[21] Вожатый неумолимо шагал вперед, сияющая гора занимала уже полнеба. С горя Крис открыл еще одну дверь.

Он сидел за кабинетным столом напротив седого человека в белом халате.

– Взгляните на это вот под каким углом, – говорил тот. – Вы только что выздоровели после долгой болезни, но иммунитета против нее у вас нет – поэтому вы должны избегать любых контактов с вызывающим ее вирусом. У вас низкий алкогольный порог, Крис, и пресловутой первой рюмки вам следует опасаться больше, чем среднему запойному пьянице. Кроме того, ваше второе, алкогольное «я» диаметрально противоположно первому и не желает считаться с реальностью. Оно уже проявило себя так, как и не снилось вам настоящему, и может выкинуть такое, что разрушит всю вашу жизнь. Очень вас прошу, Крис: держите его в руках. Ну вот и всё – до свидания и удачи. Рад, что мы сумели так хорошо вам помочь.

Крис знал, что ждет его за следующей дверью, и не хотел ее открывать. Но она открылась сама по себе, и он помимо воли переступил ее темный порог.

Они с Лорой выгружали из машины пятничные покупки. Стояло лето, на бархатном небе блестели звезды. Он устал, как и следовало ожидать в конце рабочей недели, но напряжение после трех месяцев трезвости пересиливало усталость. Пятница давалась ему особенно тяжело. Вечер пятницы он всегда проводил у Эрни, и если одна его половина помнила, как погано ему бывало в субботу, то другая тосковала по кратковременной эйфории – прекрасно зная, что эйфория эта граничит с животной распущенностью.

Пакет, который он нес, порвался, картошка раскатилась по всему дворику.

– Черт! – Крис, опустившись на колени, стал ее собирать. Одна вредная картофелина понеслась по дорожке, отскочила от трехколесного велосипеда сынишки, закатилась под заднее крыльцо. Он полез за ней и наткнулся на что-то гладкое. Надо же… весной после субботней пьянки он там заначил бутылку виски и совсем про нее забыл.

Бутылка мерцала при свете звезд, сырой земляной холодок проникал в колени. Один глоточек, молила вторая его половина. Только один.

Нет, ответил он. Ни за что. Да, вопили натянутые нервы. Что тебе будет с одного-то глотка? Давай быстро, пакет недаром порвался, это судьба… Пальцы сами собой открутили крышку.

Лора, высокая и стройная, стояла в дверях патио на фоне освещенной гостиной. Он продолжал собирать картошку, и жена, увидев, в чем дело, засмеялась и стала ему помогать, а потом пошла к живущей неподалеку сестре за маленьким Крисом. Когда она вернулась, бутылка опустела наполовину, и Крис расслабился.

Дождавшись, когда она пойдет укладывать сына, он сел за руль и поехал в город.

– Привет, Крис, – удивился Эрни. – Что тебе налить?