– Нет! Не сейчас! – Крис вылил виски на землю, зашвырнул бутылку в кусты и посмотрел туда, где стоял незнакомец, но того уже не было.

Дрожа всем телом, Крис встал. Ледяного ветра как не бывало, тепло вновь окружало его. Нетвердыми ногами он поднялся по ступенькам в патио. Лора, высокая и стройная, стояла в дверях на фоне освещенной гостиной. Добрые глаза, нежная улыбка – бокал сладостного вина на стойке уютной ночи.

Крис осушил его залпом. Лора, увидев рассыпанную картошку, засмеялась и вышла помочь.

– Потом, – сказал он и поцеловал ее – не робко, как тогда в Фолс, а жадно. Так целует жену мужчина, осознав внезапно, как много она для него значит.

Она посмотрела ему в глаза и сказала со своей милой улыбкой:

– Да… картошка может и подождать.

Вожатый Криса переступил через бездну лет и возобновил свое странствие под холодными звездами. Успех ободрил его – быть может, он и свое прошлое сможет наконец изменить.

Восстанови в памяти обстановку, вспомни, что тогда чувствовал, и лишь потом открой дверь.

Весна. Таинственные небесные пастбища усеяны звездами. Я иду по извилистым улочкам. Ветерок приносит с полей аромат новых всходов, где-то в земляной печи печется маца. Передо мной вырастает храм, я вхожу и жду у каменного стола. Вот и первосвященник.

Первосвященник высыпал на стол кожаный кошелек.

– Сочти.

Он дрожащими пальцами пересчитал монеты. Они звякали, падая назад в кошелек. Сбросив туда последнюю, он затянул тесемки и спрятал кошель за пазуху.

– Ровно тридцать?

– Да. Тридцать.

– Значит, договорились?

Он кивнул в сотый, тысячный, миллионный раз.

– Да. Пойдем, я провожу вас к нему. Кого поцелую, того и берите. Он за городом, в Гефсиманском саду.

Фаррел уже решил, что, кроме него, на этой Реке никого нет, и тут увидел девушку. Он плыл вниз по течению уже два дня, два – конечно же, по речному времени. Он не знал, откуда к нему пришло это знание, но почему-то был уверен, что время на Реке имеет очень мало общего с реальным. Здесь тоже были свои дни и ночи, и от рассвета до рассвета протекало двадцать четыре часа, но была неуловимая разница между тем, как он ощущал время раньше, и тем, как воспринимал его сейчас.

Девушка стояла у самой кромки воды и размахивала крошечным носовым платком; вероятно, хотела, чтобы он пристал к берегу. Фаррел с усилием вывел плот из плотного течения на мелководье и остановил в нескольких ярдах от берега, почти касаясь дна. Налег на шест, удерживая плот на месте, и вскинул на девушку вопросительный взгляд.

Вопреки ожиданиям, девушка была прехорошенькой. Хотя какой же ей быть, если она – плод его воображения? А если нет, то с чего он взял, будто и ей расхотелось жить накануне тридцатилетия? Только потому, что он сам устал от жизни, дожив до своих тридцати?

Коротко стриженные волосы девушки были почти такие же яркие, как подсвеченный полуденным солнцем песок, на котором она стояла; на переносице и по бокам точеного носика рассыпались нежные веснушки. Фаррел с одобрением отметил довольно высокую гибкую фигуру и голубые глаза.

– Нельзя ли мне присоединиться к вам? – спросила девушка, когда он приблизил к ней плот на расстояние всего нескольких ярдов. – Мой плот развалился сегодня ночью и уплыл вниз по реке; и вот уже с самого рассвета я иду вдоль берега. Вы – первый, кого я встретила.

Желтое платье девушки изрядно поистрепалось, да и легкие сандалии на ремешках, похоже, доживали последние дни.

– Пожалуйста, – сказал он. – Только вам придется пройти по воде, я не смогу подвести плот к самому берегу.

– Ничего страшного, – сказала девушка и вошла в воду – в этом месте она доходила ей почти до колен.

Фаррел помог незнакомке забраться на плот и, сильно оттолкнувшись шестом, вернул его в русло. Девушка тряхнула головой – так, словно когда-то у нее были длинные волосы, и она хотела, чтобы они развевались на ветру, позабыв о том, что отрезала их.

– Меня зовут Джил Николс, – сказала она. – Хотя не знаю – имеет ли это значение?

– Фаррел, – представился он. – Клиффорд Фаррел.

Девушка опустилась на плот, разулась и стянула чулки. Отложив шест, он сел напротив, в нескольких футах от нее.

– Вот уж не думал, что кто-то еще решил совершить это путешествие, – сказал он.

Холодноватый ветер дул против течения, и она снова подставила ему лицо – словно ожидая, что волосы будут струиться в его потоках. Ветер старался изо всех сил, но только и смог, что растрепать короткие завитки, обрамлявшие бледный лоб.

– Я тоже не думала встретить кого-то на этой реке.

– Мне казалось, что по-другому и быть не может: ведь эта река родилась в моем воображении. Но, видимо, ошибался, – если только и вас я тоже не выдумал.

Слабая улыбка тронула губы девушки.

– У меня тоже есть подозрение, что я придумала вас.

Он улыбнулся в ответ. Прошла целая вечность с тех пор, как он улыбался в последний раз.

– Возможно, Река – всего лишь аллегория, созданная нашим воображением. Возможно, мы просто одинаково представляли себе это: что будем плыть по течению темно-бурой реки, по обеим сторонам которой будут деревья, а над ней – голубое небо. Вы так это видели?

– Да, – сказала она. – Я всегда думала, что когда придет время, все будет именно так.

Он вдруг осознал истинный смысл ее слов.

– Я правильно понимаю, что вы сами сделали выбор? Лично я оказался здесь добровольно.

– Да, – подтвердила девушка. – Я тоже приняла решение сама.

– Так, может, из этого следует, что два человека, одновременно представив себе некую аллегорию, могут сделать ее реальностью? Что, если мы с вами, сами того не ведая, на протяжении всех этих лет создавали Реку?

– А потом, когда время пришло, перенеслись на нее, – подхватила она. – Но где она – наша Река? Ведь мы уже не можем быть на Земле.

– Кто знает? У реальности множество граней. Возможно, сейчас мы видим одну из них… Вы давно здесь?

– Чуть больше двух дней. Я потеряла счет времени, когда пришлось идти пешком.

– Я тоже почти два дня, – прикинул Фаррел.

– Значит, я первая решила покон… первая отправилась в путь, – проговорила Джил. Она отжала чулки и разложила их сушиться. Рядом поставила мокрые сандалии и какое-то время смотрела на них.