Наранпа нахмурилась – догнать противника вряд ли получится, а значит, она должна была играть в обороне. Она взяла кости, казавшиеся на ладони теплыми, по привычке произнесла короткую молитву солнцу, хотя патол был очень древней игрой и боги, управляющие им, не имели никакого отношения к солнцу, – а затем бросила кости.

Пять!

Зеваки, догадавшиеся, что она собирается сделать, ахнули, и Наранпа усмехнулась. Пятерка не даст ей догнать противника до завершения поворота на доске, но дом, на который попадала ее фигурка, позволял сделать шаг назад и сбить фишку противника с доски – что она и сделала под аплодисменты.

Наранпа раскраснелась от прилива адреналина. Сейчас она понимала, почему этот простофиля остался и проиграл последнее какао, почему люди шли в работный дом, чтобы покрыть накопившиеся за столом долги. Прежнее отвращение смылось волной удовольствия от победы.

Темноволосый мужчина напротив кивнул в знак признательности, когда гонец пронесся мимо, чтобы очистить доску и пододвинуть выигрыш в сторону победителя.

– Еще раз? – спросил мужчина.

Она энергично кивнула и полезла в сумочку за ставкой. Но прежде чем она успела вытащить какао, на стол опустилась чья-то рука. Подняв глаза, она увидела, что ей помешал молодой человек, внешне похожий на тованца, но с обесцвеченными и выкрашенными в бесстыдно-золотой цвет волосами. В ушах у него висели серьги с зелеными камнями. Мода моря Полумесяца, – подумала она. – Возможно, кьюколанец.

– Глава велел сделать перерыв, – сказал новоприбывший ее противнику. Мужчина соскользнул со скамейки и без колебаний растворился в толпе.

– Глава желает видеть тебя. – Это уже относилось к Наранпе. Серьги качнулись в такт словам.

Та начала было возражать, что они сыграли только один раунд, а по правилам игры требовалось двенадцать, но потом сообразила, какую глупость делает. Она села за стол, чтобы привлечь внимание брата, и сейчас это получилось.

Она выпустила кошелек, бросила быстрый взгляд на все еще затененный балкон и встала, направляясь за блондином.

Горы Обреги 320 год Солнца (5 лет до Конвергенции)

На семнадцатый день рождения Серапио прорицатель Обреги явился, чтобы предсказать его судьбу. Юноша спрятался снаружи, под большой сосной на краю обрыва. Подмороженная трава хрустела под ногами, хотя первые заморозки еще не наступили. Когда Серапио покачивался взад и вперед, земля легко продавливалась под каблуками, но скользящий по щекам ледяной ветер намекал, что и это только вопрос времени – когда же Обреги затаятся на горную зиму и все застынет намертво.

– Где он? – услышал Серапио жалобный и в то же время высокий и певучий голос прорицателя, эхом разносившийся с террассы наверху. – Мой путь был столь долог! Неужели мальчик не хочет узнать свою судьбу?

– Мальчик уже знает свою судьбу, – прошептал Серапио. – Ему нужно только узнать, как это исполнить.

Голос отца разнесся над полем столь отчетливо, словно он стоял всего в нескольких шагах.

– Найдите его! – рявкнул он. – И притащите сюда, если понадобится! Я не позволю ему ослушаться!

Серапио вздохнул и, скрестив ноги, уселся под деревом. Становилось все холоднее, и юноша плотнее закутался в шерстяной плащ, положив костяной посох на колени. Пройдет не меньше часа, прежде чем они додумаются посмотреть снаружи.

Он надеялся, что Поваге найдет его раньше. Вороны рассказали, что видели какого-то старика, бродившего по дорогам в одиночестве, и, хотя это мог быть кто угодно, Серапио надеялся, что это и есть его третий и последний наставник. В конце концов, ему уже семнадцать. Несомненно, пришло время встретиться.

Некоторое время он сидел, прислушиваясь к крикам и суете и пытаясь почувствовать приближение зимы.

Шуршание листьев за спиной предупредило о чьем-то приближении. Тело юноши напряглось, но он тут же расслабил его, держа плечи и конечности свободными, как учила Иди. Он сдвинул посох с колен, перехватив его за конец, и прислушался. Новое шуршание, уже ближе. Кто-то приближался, не придавая никакого значения тому, что так шумит.

Поваге, как он и рассчитывал? Возможно, но уверенности в этом не было.

Серапио задумался, не нанести ли незнакомцу удар. Еще шаг, и тот окажется достаточно близко, чтобы сбить его с ног. Всего несколько секунд – и он беспомощно лежит на земле.

Листья снова зашуршали, и Серапио решился.

Повернувшись, он резко перекатился на бок, одновременно делая выпад. Посох распорол воздух – и натолкнулся на что-то твердое. Перехватив его двумя руками, Серапио размахнулся – раздался крик, и кто-то упал на землю. Серапио уже был на ногах – низкая стойка, в руке кинжал, – но незнакомец закричал:

– Пожалуйста, не надо! Пощади меня!

Юноша замер. Он слышал, как тяжело дышит незнакомец, чересчур быстро заглатывая воздух слабыми легкими. Старик. Серапио выпрямился и убрал нож, но посох держал наготове. Вытянул его вперед, наткнулся на чье-то тело и ударил изо всех сил. Незнакомец застонал, когда посох воткнулся ему в живот.

– Это ты – тот седой старик, которого вороны видели на дороге?

– Я – кто? – Голос звучал озадаченно. – Ну… Я… я… я не знаю ваших ворон. – Голос явно был древним, несомненно старческим. – И я не старик и не старуха, если уж на то пошло, не мужчина и не женщина. Но я уже стар.

Серапио не понимал, что это значит – ни старик, ни старуха, но пропустил это мимо ушей: значения это сейчас не имело.

– Тебя зовут Поваге?

Короткое колебание, а затем:

– Поваге – это мое звание, а не имя. Но да, я третий наставник Бога-Ворона, который, – незнакомец, все еще задыхаясь, усмехнулся, – должно быть, ты. Рад встрече, Серапио.

Юноша на мгновение задумался. Ему и в голову не приходило, что Пааде и Иди – это не имена, а звания, что означало, что на самом деле он никогда не знал их имен, и это казалось странным. Серапио решил вернуться к более легкому вопросу, тому, который не заставлял его чувствовать себя обманутым.

– Если ты – не мужчина и не женщина, то кто же ты?

– Я принадлежу третьему полу, который, как я понимаю, вряд ли известен в этой крошечной захолустной стране. Я – байэки. Но, что намного важнее, я – Наблюдатель.

– Тованский жрец! – зарычал Серапио, и его рука вновь скользнула к кинжалу.

– Я не враг тебе, Серапио, – сказал Поваге. – Далеко не враг.

– Но ты же из небесной башни.

– Я был. В прошлом. Очень, очень давно.

– А теперь? – с вызовом спросил он.