***

Кир вышел на крыльцо и глубоко вздохнул. Осенний вечер без звезд. Нужно идти на метро и домой, нафиг. Неуютно и холодно. Кир еще раз вздохнул и пошел прочь.

Какая-то машина начала резко сигналить и мигать фарами. Какого черта?

— Куда ты собрался?

— Миха? Что ты тут делаешь?

— Тебя жду.

— Зачем?

— На всякий случай. Мало ли что у вас там. Садись в машину.

Кир даже не стал ничего спрашивать. Сел. В салоне было тепло и пахло чем-то синтетически-цитрусовым.

Миха завел машину и они поехали. Куда-то. Мимо окон плыли огни. Так, стоп!

— Куда мы едем?

— Ко мне. Или, — тут Миха заволновался, — тебя дома кто-то ждет? Жена там или хомячок?

Это было почти смешно.

— Никто меня не ждет.

— Ну и замечательно! Только учти, спать тебе придется на диване.

— Диван меня не слишком пугает.

— Отлично!

Ничего отличного в этом Кир не наблюдал, но выпендриваться тоже не хотелось. Одну ночь он переживет, ничего страшного. К тому же, у него никогда не было друзей. Тот же самый Уве, которого он знал с самого детства, легко подносил каленое железо, которым жгли его тело.

А Миха? По крайней мере он ждал, пока закончится разговор с Цветаевым, хотя был не обязан. Хотя мог распрощаться еще там, на офисной парковке.

Захотелось курить. Сильно.

В карманах было пусто. Полпачки «Житана» остались дома, а новые он не покупал. Про «Житан» можно забыть на ближайшие десять лет. Но что делать, если даже «Беломор» стоит пятьдесят пять рублей? Одна пачка на месяц. Сдохнуть можно.

Кстати, может, действительно сдохнуть?

— Сигареты в бардачке, — откликнулся Миха, — кури на здоровье. Кстати, борщ и котлеты на ужин тебя устроят?

— Твоя жена не будет против моего визита?

— Моя кто?

— Та, что готовит борщ и котлеты.

Миха счастливо рассмеялся.

— Слава богу, я один живу. А готовит моя маменька. Она проживает в этом же доме, но через два подъезда. Носит еду. Считает, что я испорчу себе желудок и все остальное, если буду питаться самостоятельно.

***

Это оказалась старая пятиэтажка в таком же старом, заросшем деревьями дворе. Тихо, будто за городом. Иногда только с легким шорохом с высокой ветки падал желтый листок.

— Этот барак скоро должны снести, — извиняющимся тоном сказал Михаил, — дадут квартиру в новом нормальном доме. Осталось немного потерпеть.

Они поднялись на третий этаж.

— Прошу!

Миха открыл дверь квартиры, сделал пару шагов вперед и включил свет.

И тут же на него ринулось что-то белое, размером с хорошо откормленного фокстерьера. Оно врезалось под подбородок и попыталось растечься по груди. Хозяин квартиры взмахнул руками, чуть не потеряв равновесие от неожиданности, попятился и наткнулся на Кира.

Кир чиркнул зажигалкой, ткнул огнем в белесое нечто. Запахло палеными перьями, существо с обиженным всхлипом умчалось на лестницу. Кир захлопнул дверь.

— Фига себе! — потрясенно произнес Миха. — Что это было?

— Слезник.

— Кто?

— Слезник. Обычно приходит к рыдающим детям и девушкам. Безобидная тварь.

— А у меня он что забыл?

Где-то за стеной послышался плач ребенка.

— Видимо, немного ошибся.

— Блин. В этом доме чего только не бывает. Не обращай внимания, пошли на кухню. Жрать охота. Ты что будешь, борщ или котлеты?

— Ничего, я не голоден, — ответил Кир, который не ел со вчерашнего вечера.

— Угу. Можешь пока руки помыть. Полотенце возьми, которое в полосочку.

Когда Кир появился на кухне, на плите уже стояла большая желтая кастрюля, и что-то грелось в микроволновке.

— Что предпочитаешь, виски или водку?

— Виски к борщу? — изумился гость.

— А что? Многие бы не отказались.

— Ну, если выбора нет, то можно и виски. На безрыбье…

— Ха! — Миха достал из морозилки заиндевевшую бутылку. — У меня еще соленые огурцы есть и помидоры. И черемша.

«Я вообще есть не собирался!» — хотел заорать Кир. Но тут ему под нос пихнули полную тарелку дымящегося варева. Он вдохнул аромат и утратил волю. Полностью.

— Сметану клади.

— Пошел ты к черту.

— Ага.

Миха наполнил рюмки, которые тотчас запотели. Они выпили и принялись за еду. И Кир смог остановиться, только когда тарелка опустела. Но тут на смену борщу пришла громадная котлета, размером с ладонь.

«Так, — машинально подумал Кир, — этой еды мне хватит минимум на сутки»

Где-то хлопнула дверь, над потолком раздались шаги. Еще раз хлопнула дверь, на этот раз, скорее всего, холодильника.

— О, Ленка пришла!

Миха снова наполнил рюмки и отсалютовал потолку.

— Потрясающе так жить, — почти прошептал Кир.

— Да ладно, все привыкли. Вот когда там старая бабка жила, было гораздо хуже. Вечно она шаркала туда-сюда, да еще клюкой стучала. Померла полгода назад, Ленка недавно вселилась. Родственница какая-то.

— Ей повезло.

— Не такая она уж и плохая. Когда появилась, напекла пирогов и ходила, всех соседей угощала. Мне с капустой понравились. И с яблоками. К тому же она симпатичная — мордашка свеженькая, и коса в мою руку толщиной. Еще котлету будешь?

— Нет, пожалуй.

— Тогда пьем чай и идем спать.

У Кира и так глаза слипались. Кажется, он опьянел — не столько от водки, сколько от еды, горячей и сытной.

***

Позвонили в дверь. Михаил плескался в душе, поэтому открывать пошел Кир.

На пороге стояла светловолосая девушка в пушистом коротком халатике. Коса, перекинутая через плечо, действительно впечатляла.

— А где Миша? — растерянно спросила она.

— Миша занят. Что вы хотели?

— Немножко соли. Просто…

Кир шагнул вперед, прикрыв за собой дверь.

— Бабкина родственница, значит? Или тысячелетняя ведьма?

Девушка слабо вскрикнула, прикрыла рот ладошкой, взбежала по лестнице на один пролет и прижалась к стене. Кир последовал за ней.

— Ты Охотник? Охотник? Что тебе надо?

— Мне нужно, чтобы ты оставила моего друга в покое.

— Я ничего плохого не делаю.

— Тебе сколько лет? Триста? Четыреста?

— А что ты мне сделаешь? На костер отправишь?

— Достаточно в твоем прошлом слегка покопаться. Уточнить, где родилась, жила, училась и каким боком ты родственница той бабке. Слезник твой?

Она слабо кивнула.

— Больше не лезь к Мике.

Кир вернулся в квартиру и запер дверь. Почти неслышно щелкнул замок.

***

Елена взбежала по лестнице, захлопнула за собой дверь. Заперлась на два замка, задвинула щеколду и еще цепочку накинула. Руки дрожали, из глаз лились слезы, и с этим ничего нельзя было поделать.

Она давно так не плакала. С позапрошлой жизни, наверное. Когда утонул Федор.

Федор, сын кузнеца. Такой красивый, такой сильный. Все внутри замирало, когда он ее обнимал, и она уже представляла, какими будут их дети. Русоволосые и голубоглазые. Сын такой же сильный, а дочь