– Все ты знаешь, – Норин прищуривается. – Думай. Живо.

Ох, как же она разозлилась! Что я могла сделать? Чем могла привлечь его внимание? Я не взывала к нему, я не хотела, чтобы он помог мне! Это же случайность…

– Окна… – шепчу я и вновь гляжу на тетушку, – я разбила окна.

– Окна?

– Когда священник коснулся раскаленным железом моего плеча, я закричала и…

Мэри встревоженно хмурится. Наконец до меня доходит, что моя сила заключена в управлении разумом, а не предметами. Люцифер сказал, я интереснее и сложнее, чем он думал. Может, это и привлекло его? Еще одна способность?

– Не может быть, – качает головой Мэри-Линетт.

– У тебя второй дар, Ариадна.

– Это так плохо? Что в этом страшного?

– У всех по одному.

– Только у одной ведьмы проявились сразу две способности.

– И сейчас она – правая рука Люцифера. – Норин присаживается с таким видом, будто ее окатили ледяной водой.

– Что плохого в том, что у меня две способности?

– Помнишь, мы рассказывали тебе о том, что жизнь определяют три элемента? Наш общий знакомый контролирует наше тело, душу и наше дыхание.

– Допустим…

– Твоя способность управлять разумом – это один элемент. – Норин сплетает пальцы в замок и кивает, словно пытается себя в чем-то убедить. – Ты влияешь на души.

– Управлять предметами, погодой, оболочками – второй элемент, – добавляет Мэри.

– Видимо, теперь и он тебе подвластен. Ты управляешь телами.

– Поэтому и взорвались окна в подвале.

– Но я не хотела, – горячо тараторю я, – это вышло случайно! Я просто…

– …испугалась, – заканчивает Норин и глядит мне прямо в глаза, – мы понимаем.

– Все равно какая-то бессмыслица. Ну, умею я бить окна, и что с того?

– Теперь ты – угроза. Еще один элемент, и ты сумеешь сравниться с Дьяволом. А он не может оставить такое без внимания.

– Ведьма, о которой мы говорили… – шепчет Мэри, – обладающая двумя способностями, не просто так стала его правой рукой. Он заставил ее продать душу, стать его слугой и тем самым обезоружил. Теперь она не представляет для него угрозы. Но ты…

– Я еще не отдала ему душу?

Норин нервно потирает лицо.

– Ты лишь подписала договор о том, что твоя жизнь не твоя больше.

– А это не одно и то же?

– К счастью, нет.

– Выходит, теперь он захочет переманить меня на свою сторону, чтобы я не мешала ему в сотый раз самоутверждаться, контролируя все и вся?

– Наверное.

– А если я откажусь? Я не собираюсь отдавать душу, не хочу быть его правой рукой.

Тетушки молчат.

Что ж, отлично…

– Он попытается меня убить?

– Не исключено.

– Великолепно, – поднимаюсь из-за стола и вскидываю руки. – Пусть становится в очередь. По-моему, многие в этом городке не против поджарить меня на центральной площади.

– Теперь уже не многие. – Джейсон стоит, опершись о дверной косяк. – Что сегодня на ужин? – нагло интересуется он. – Я бы не отказался от индийской кухни. Дамочка, ты готовишь курицу карри?

– Если ты еще раз назовешь меня дамочкой, – скалится Норин и подходит к мужчине вплотную, – завоешь на луну.

– И как же мне тебя называть?

– У меня есть имя.

– Какое, дамочка? – кривит губы Джейсон.

Мэри-Линетт прыскает со смеху, а я закатываю глаза. Не хватало еще, чтобы они подрались.

– Норин, – ледяным тоном отвечает тетя, – меня зовут Норин.

– Отлично. Так как, Норин, ты готовишь курицу карри?

– Представь себе.

– Замечательно! Я съезжу в магазин и куплю все необходимое.

– Заодно заскочи в душ, – Норин вскидывает подбородок, – от тебя жутко несет псиной.

– Неудивительно, – широко улыбаясь, тянет Джейсон и достает из кармана сигареты. Он закуривает и, выдохнув дым, обнажает ровные зубы. – Я и есть пес, дамочка.

Наспех замазываю незажившие синяки тональным кремом. «Если бы можно было так же легко избавиться от воспоминаний о том, что случилось в подвале», – думаю я, спускаясь в гостиную. Мэри развалилась на диване, прикрыв глаза от усталости, а Норин смахивает пыль с высоченных книжных шкафов и с досадой косится на сестру. Я почти уверена, что ей лень прибираться в одиночку.

– Тебе помочь? – спрашиваю я, и тетя Мэри переводит на меня смешливый взгляд.

– Предательница! – возмущается она. – Не успела спуститься, как уже меня подставила.

– Никого я не подставляла.

– Теперь у меня проснулась совесть! Отлично.

– А у тебя есть совесть? – Норин поворачивается к нам. Она раскраснелась, а на лбу поблескивают капельки пота.

– Неужели у нас нет заклинания, чтобы раз и навсегда забыть про уборку? – Я плюхаюсь рядом с Мэри. Тетушка усмехается. – А что? Вы ведь ведьмы. Где ваша книга Теней. Или Таинств. Или как там ее еще называют.

– Нет у нас никакой книги, – присев напротив, Норин медленно покачивает головой. – Это тебе не «Зачарованные». Все нужные заклинания хранятся у меня в ноутбуке.

– В ноутбуке? – смеюсь я. – Современные ведьмы. Вы и «Зачарованных» смотрели?

– Все смотрели «Зачарованных»! – почти обиженно отвечает она.

– Ведьмы смотрели сериал про ведьм? Надо же. И как вам? Мнение профессионалов?

– Неплохо, – с серьезным видом кивает Мэри-Линетт, – я почти им поверила.

– Почему почти?

– Потому что в реальности ни одна разумная женщина не избавится от…

– Ох, – всплеснув руками, восклицает Норин, – Ари, ты затронула ее больную тему.

– Какую тему?

Тетя Норин закатывает глаза, а Мэри-Линетт придвигается ко мне почти вплотную.

– От всей души я ненавижу эту Фиби. И знаешь почему?

– Почему?

– Пойду проверю курицу, – Норин поднимается с кресла. На ее лице проскальзывает хитрая улыбка, и, уходя, она касается плеча сестры, а затем подмигивает мне, мол, крепись, сейчас на тебя выльют целую тонну негатива.

– Ну так что? – придвигаюсь я к тете Мэри. У ее глаз удивительный цвет. Бирюза, разбавленная изумрудными узорами. – Что не так с Фиби? Она мне нравилась…

– Она всем нравилась, пока не совершила две самые ужасные ошибки в своей жизни.

– И какие же ошибки?