роль Смотрителя? Если страх так легко отбил у меня трезвое мышление, то как я могу быть уверен, что не допущу подобного вновь? Не сегодня, не через год, но повторю ту же катастрофу, ценой которой будет десяток человеческих жизней и жизни моих товарищей. — Он горько хмыкнул: — Потому одному было проще. Но я все хотел отразить, поймать момент из прошлого. Мы собирались на третьем этаже у Луки, прямо в той башне. Думали над планом действий на охоте, разрабатывали тактики, просто травили шутки. Я, Лука и Клавдия. Очередной вечер после охоты. Я пытаюсь представить, как это выглядело со стороны. Воссоздать место, которое еще существует в какой-то точке горизонта. Они где-то там. И я, возможно, тоже. Где все в порядке, ничего не случилось. Где все были бы живы, а я не стал Палачом для собственных друзей. Но, как видишь, все время мимо.

Фри видела. В каждом темном мазке. Светлые тона Стефу, вероятно, не позволяла наносить совесть. Слишком правдиво и честно перед самим собой.

Она правда не знала о том, кем были ему убитые протекторы. Фри столько лет вместе с другими винила Стефа в импульсивном решении, хотя в душе понимала, что ситуация, которая ставит человека перед таким выбором, не может быть легкой и вариативной. Но ненавидеть Стефа со всеми было проще. Особенно в свете того, как он с ней поступил после суда.

Теперь все исказилось и выглядело в сотни раз тяжелее и страшнее.

Стефан ушел в себя, невидящим взором уставившись в полотна. Его картины были рефлексией, только и всего. Отчаянным криком в глухую бездну, в которой он находил свое отражение многие годы.

Фри накрыла ладонью его руку, чтобы поддержать, а Стефан, выждав пару секунд, сжал ее в ответ.

Они молчали какое-то время, словно дань памяти по усопшим временам, пока протекторша не вытащила из кучи полотен небольшую картину — поместилась бы даже на книжную полку. На ней были крытый мост с парой лодок под ним и солнце в рассвете. Такая яркая работа, самое сочное пятно во всей подборке.

— Возьму вот эту, если можно.

— Эту? — Стеф нахмурился. — Она же древняя. Я тогда из себя особенную снежинку еще строил.

— Если не нравится, то зачем хранишь?

— Напоминала о доме. Но бери, не жалко.

Фри покрутила картину и увидела дату. Стефан рисовал ее еще до протекторства. Даже тогда уже был способным.

— Спасибо огромное, — с искренней теплотой поблагодарила Фри. Она уже решала, куда повесит рисунок.

Стеф довольно усмехнулся, а потом вспомнил:

— Кстати, а зачем ты пришла?

* * *

Мороз щипал Фри за щеки, ноги уже начали коченеть, но она продолжала решительно взирать на широкие ворота, возле которых, словно для красоты, сидели два голубых метеороида. Каждый был размером с небольшой грузовик и не уступал ему по тяжести. За ними во дворе вырисовывался круг брусчатки. Там, в самом центре, — световая статуя древней Верховной Света из династии Прима, потомков Баэрдода. Девронис Странница. Она не выглядела сильным бойцом, скорее хрупкой, но при этом такой уверенной. На лбу очки-гогглы, а квинтэссенция-крылья за ее спиной, похожая на мерцающее полотно, иногда трепыхалась, как от ветра. Сама Верховная прижимала к глазу подобие подзорной трубы и смотрела прямиком в небо, в неизведанные и бесконечные дали космоса, которые она постигала всю свою жизнь. Под ногами статуи — планета Гариазид с ее восьмью золотыми кольцами, где звезда в свое время провела не один Генезис, изучая все самые малые проявления трансмутации материи. Говорили, что она могла раскладывать на молекулы растения и свет, копаться голыми руками в грязи и погружаться на самое дно ледяных океанов, только бы узнать ответы на поставленные вопросы. Многие над ней смеялись, говорили, что бессмысленно изучать столь простые и незначительные вещи. Но Девронис не верила, что хоть что-то в нашей Вселенной существует случайно. Постамент украшала выгравированная на магнификуме цитата Верховной:

«Мы смотрим в грязь, а постигаем космос».

Благодаря такому подходу, гласящему, что все напрямую взаимосвязано и малое порой куда важнее огромного, Девронис совершила множество открытий. Манипуляции на атомном уровне, новые знания по созданию пропитания для эквилибрумов, улучшения ковки оружия и укрепления металлов, изобретение струнного манипулирования, где не требовались метки. В конце концов именно благодаря Девронис заблачники смогли поднять в космос ладьи и крейсеры, скользящие на струнах Света и Тьмы, рожденных от небесных сфер, чтобы добраться до таких затаенных уголков Вселенной, куда ни один транзитный поток не дотягивался. А на Гариазиде до сих пор располагался первый Юниверсариум Света, созданный Девронис. На каждом кольце планеты была установлена обсерватория, чтобы отслеживать все стороны окружающего мира.

В отличие от Анимериума, Юниверсариум меньше углублялся в теологию и духовные познания Вселенной, концентрируясь на практической научной части и законах мироздания. Дотошнее, внимательнее, трудолюбивее, скептичнее. Все по заветам, которые оставила Девронис, в конечном итоге погибшая при взрыве хранилища ядовитого пламени, которое Юниверсариум Света и разрабатывал.

Стефан неуверенно смотрел на обширное здание позади статуи. Внушительная и выпуклая стеклянная крыша, точно для оранжереи, сверкала под лунным светом, а заставленный колоннами фасад оставался в тени.

— Точно уверена, что в нашем Архиве нет этой информации?

Фри отрицательно замотала головой. Если бы в Архиве Соларума отыскались нужные сведения, то она и не подумала бы лезть в Юниверсариум Аргентиона — самого большого заоблачного поселения Земли.

Деваться было некуда.

Стеф смиренно вздохнул, засовывая руки в карманы формы. Фри была рада, что он пошел с ней, — в одиночку страшно соваться в такое место.

Фри знала о правилах нахождения в Юниверсариуме, но все равно старательно подавляла растущее напряжение. Заоблачники протекторов не любили и пускали в «свои» места сквозь стиснутые зубы и кислые мины. Так произошло и сегодня.

Анимусы переходили из Анимериума в Юниверсариум лишь для того, чтобы следить за местными архивами. Такой был вечный уговор между двумя организациями. Один из постулатов Анимериума говорил о сохранении знаний и памяти для будущих поколений, поэтому кому как не их служителям — анимусам — было наблюдать за архивами Юниверсариумов? И местный анимус, возможно, и была максимально прилежной и трудолюбивой, но Фри сразу распознала в ней ту еще надменную гадину. Это была звезда с бронзовым отливом волос, как и у всех отрекшихся от светозарного огня. Они были так прилизаны к ее голове, что форма черепа угадывалась идеально. Просторные коричневые одежды с перевязями на руках, ногах, шее и талии, и светящийся пурпурный символ Вселенной на лбу. Звезда принадлежала к младшему седьмому рангу — линии от лба еще не поползли по телу и даже не ослепили