Да, я всё это понимала, но чувствовала себя так, будто мне повредили крылья, и теперь вынуждена была смотреть на тех, кто может легко взмывать в воздух, и вспоминать, каково это, ощущать себя полной сил.

И всё же было приятно и радостно, что король не винил меня и не хмурил брови, раздумывая, как бы найти мне замену. Рагнар отнёсся к этому на удивление легко. Мол, слабый Дар не является недостатком для королевы. Ей больше не придётся сражаться, и вокруг всегда достаточно безопасников, чтобы отразить возможные магические атаки

–Займись свадебными хлопотами, это тебя отвлечёт, – посоветовал государь, расставаясь со мной поутру.

Я так и сделала, и на удивление это помогло. Небесно-голубое свадебное платье было почти готово, оставалось ещё около десяти примерок. С длинным шлейфом, пышными нижними юбками, оно тем не менее казалось почти невесомым, когда я надевала его, чтобы позволить мастерицам подшить подол или наметить глубину декольте.

Платье было старинного покроя, такой не носили лет уже, наверное, сто, но когда речь шла о столь значимом событии как свадьба короля, дворцовый этикет диктовал особые условия и был непреклонен.

Ювелиры трудились день и ночь, чтобы поспеть к сроку и изготовить тиару из синих сапфиров и фамильных рубинов, которые мне передал отец, чтобы увековечить в этом произведении искусства наш род.

На празднество должны будут приехать мои сёстры и дальняя родня Рагнара, проживающая как за Свирепым морем, так и в государствах к югу. Словом, учитывая бракосочетания, следующие друг за другом, пир будет горой.

И всё же, как я ни старалась скрыть тревогу, грызущую изнутри, ничего не могла с собой поделать, а учитывая особенность моей болезни, если это можно так назвать, то и поделиться с посторонними не могла. Даже родители и Альма знали не всё.

Например то, что с каждым днём Дар становился всё слабее, пока однажды, когда до свадьбы оставалось десять дней, я не обнаружила, что не чувствую его совсем. Попытавшись сотворить морок, как делала все последние дни, следя, как тают магические способности, я поняла, что не чувствую ни покалывания в кончиках пальцев, ни зарождения горячей волны в животе и груди. Ничего, кроме пустоты и отчаяния.

О полной потере Дара я не сказала никому, кроме Рига. Снежный барс приподнял морду и внимательно посмотрел в глаза. Мне почудилось, что в них промелькнуло удивление. Мол, неужели не понимаешь? А я боялась спросить напрямую: правда ли, что за использование сил Мглы я должна заплатить такую высокую цену? А если это так, то вернётся ли мой Дар?

«Вернётся. Нескоро», – ответил Гарм, вторгнувшись в мои мысли. Я только обняла его, расцеловала кошачью морду, отчего зверь фыркнул, но лизнул мне нос.

– Ты жалеешь, Хильда? – спросила тем же вечером Виленна, расчесывая, как в детстве, мои волосы. – О своей судьбе?

– Нет, конечно, с чего ты взяла? – встрепенулась я, очнувшись от раздумий. – Я просто нервничаю, хочу чтобы всё прошло хорошо.

– Конечно, так и будет, – улыбнулась мама и обняла меня за шею, поцеловав в макушку. – Подумать только, моя девочка совсем скоро станет королевой Севера. И я больше не смогу тискать тебя и целовать!

– Мама, ничего не изменится, я так и останусь твоей дочерью, – улыбнулась я в зеркало, поймав её взгляд. Нет, определенно за последний год у Виленны прибавилось морщин. Или это я смотрела на неё более взрослым, осознанным взглядом…

– Изменится, Хильда. Прежде всего, ты станешь моей королевой, – с гордостью в голосе произнесла Виленна и украдкой смахнула с глаз набежавшие слёзы. – И я больше не смогу говорить тебе «ты», ваше величество…

Мы обе рассмеялись, и я пообещала, что, по крайней мере, наших с Рагнаром детей я позволю маме, когда они будут наедине, называть по имени.

И поймала себя на мысли, что всё складывается так хорошо, что лучшего и желать нельзя. Конечно, Дар я потеряла, но если всё временно, то не страшно.

И всё же дурное предчувствие не обмануло меня. На следующий день в коридоре со мной столкнулся Пьерсон и будто случайно, целуя руку, уколол мне палец. Он долго извинялся и расшаркивался за свою неуклюжесть, но я сердцем чуяла, сделал это нарочно.

Стоит причинить Магу вред, даже такой крошечный, как Дар проявит себя, и другой Маг наверняка это почувствует. Особенно глава безопасников. Значит, проверка. По заданию Рагнара? Возможно, ведь даже ему я не сказала, что теперь ничем не лучше тех, кто с рождения лишён магической жилки. Аристократическая кровь без магического Дара, словно пустая перламутровая раковина без жемчуга.

– К чему всё это, ярл Пьерсон? – спросила я напрямую, глядя Безликому в глаза.

– Что вы имеете в виду, Хильда? – мягко ответил он и улыбнулся.

– Прошу вас, не называйте меня по имени, – я отвела взгляд. Слишком уж двусмысленной была его улыбка, будто нас связывало что-то личное. И до неприличия липкое.

– Боитесь, что король узнает о моём предложении руки и сердца его невесте? – усмехнулся Безликий, снова приняв чужой облик. Похоже, ему доставало удовольствие то, что я не могла прорваться сквозь морок. Больше не могла. – Но ведь тогда вы не ещё не были избранной династии Сваргов? Разве это может на что-то повлиять?

– Прошу вас, ярл Пьерсон, – произнесла я, чувствуя, как от наведённой картинки, всё кружится перед глазами. – Пустите, мне надо идти.

– Я не держу вас, ярла Виртанен, – услышала я холодный голос.

Всё снова стало как прежде. И коридор с чадящими масляными лампами, и слуги, бросавшие на меня искоса удивлённые взгляды, и сам Безликий, снова выглядящий как обычно. Затянутый в чёрный сюртук безопасника, он стоял чуть поодаль с выражением холодного любопытства на лице.

– Прошу прощения, ярла, – увидев, что я пришла в себя, он учтиво поклонился, опустив глаза. – Старая привычка всех проверять, знаете ли. Скоро придётся отвыкать. Слышали, что меня отправляют на юг? В Соулсетт.

Ирония Рагнара была очевидна. Проворонил Алую розу, так поезжай в те места, откуда она родом. Может, там тебе быстрее удастся раскрывать заговоры.

И не могла не признаться, что в глубине души тоже радовалась отъезду Пьерсона, хотя мне лично он не сделал ничего дурного.

– Желаю вам обрести на новом месте всё, чего вы жаждете, – пролепетала я, думая, как бы побыстрее избавиться от его общества.

Безопасник поклонился и, когда я уже прошла дальше, окликнул:

– А знаете, Хильда? Я рад, что не увижу ни вашей свадьбы, ни коронации. Для меня вы всегда останетесь Виртанен. Девушкой с удивительным Даром.

И, быстро отвернувшись, Пьерсон спокойной походкой, заложив руки за спину, пошёл дальше по коридору.

Перед свадьбой мне предстояло вместе с другими финалистками отбора посетить праздник в Городской ратуше. Это был своего рода обед, по окончании которого мне предстояло выбрать из девушек, вступивших в пору юности ту, что достойна венка из дубовых ветвей и звания Весны. Девушка-весна должна быть свежей, красивой и олицетворять торжество молодости и жизни. Не говоря уже о том, что она станет завидной невестой.