Банки могут получить значительную выгоду, выдавая краткосрочные займы с нулевой процентной ставкой, предлагаемой ФРС и ссужая деньгами на более длительный срок по более высокой ставке. Но этот тип займов может вызвать убытки, если ставки по краткосрочным займам будут быстро расти, в то время как банки останутся у разбитого корыта с долгосрочными активами, такими как ипотечные кредиты и корпоративные долговые обязательства. Решение ФРС для этой проблемы – это политика заявлений о намерениях. В действительности ФРС говорит банкам не беспокоиться в обозримом будущем о повышении ставок по краткосрочным займам.

Начиная с марта 2009 г. ФРС выпустила объявление, что ставки по краткосрочным займам останутся на нулевой отметке на «продолжительный срок». В августе 2011 г. фраза про продолжительный срок была опущена и была объявлена конкретная дата «середина 2013 г.» как самый ранний срок, когда ставки будут повышаться. К январю 2012 г. эта дата была отодвинута на «конец 2014 г.». Наконец, в сентябре 2012 г. ФРС объявила, что самый ранний срок повышения ставок – «середина 2015 г.».

Даже этого заверения было недостаточно для всех банков и инвесторов. Было беспокойство, что ФРС может приблизить дату повышения процентной ставки с той же легкостью, как и отодвигает ее. Условия, при которых ФРС может передумать, были неясны, так что влияние политики заявлений о намерениях было блокировано. Внутри ФРС кипели споры, не следует ли преобразовать политику заявлений о намерениях из ряда постоянно изменяющихся дат в систему устойчивых числовых целей, которые легче регистрируются.

Эти споры были детально зафиксированы в историческом и аналитическом аспекте в работе, написанной Майклом Вудфордом из Колумбийского университета, и представлены на симпозиуме ФРС в Джексон-Хоул в августе 2012 г.[191] Несмотря на то что аргументы Вудфорда были детальными, они сводились к одному слову – обязательство. Точка зрения Вудфорда в том, что политика заявлений о намерениях будет куда более эффективна в изменении поведения сегодня, если эти заявления ясны и построены таким образом, что центральный банк не сможет от них отказаться в будущем. Вудфорд пишет:

«…Причина, по которой может быть необходима политика заявлений о намерениях… заключена в том, чтобы обеспечить обязательство со стороны центрального банка… На практике наиболее логичным способом сделать такое обязательство достижимым и заслуживающим доверия – это публично сформулировать его таким образом, чтобы оно было достаточно недвусмысленно, и для политиков было затруднительно просто игнорировать существование этого обязательства при принятии решений в будущем»[192].

Влияние tour de force[193] Вудфорда на идеи ФРС было немедленным. 12 декабря 2012 г., всего через три месяца после симпозиума в Джексон-Хоул, ФРС забраковала свою практику использования намеченных сроков для политики заявлений о намерениях и заменила их точными числовыми целями. На внутреннем сленге ФРС новые цели описывались следующим образом:

Теперь ФРС публично привязана к системе численных целей и придерживается нулевых процентных ставок до того, как эти цели не будут достигнуты и, возможно, еще дольше.

Выделяются три аспекта этого обязательства ФРС. Первое – это то, что численные цели 6,5 % безработицы и 2,5 % инфляции – это пороговые значения, а не пусковой сигнал. ФРС не сказала, что повысит ставки, когда эти значения будут достигнуты; она сказала, что не повысит процентных ставок, до того как эти значения будут достигнуты. Это оставляет достаточно места для продолжения политики дешевых денег, даже если безработица упадет до 6 %, а инфляция поднимется до 3 %. Второе – это то, что ФРС сказала, что до того как она повысит ставки, должны быть достигнуты обе цели, а не просто одна или другая. Это значит, что если безработица составит 7 %, ФРС продолжит свою политику дешевых денег, даже если инфляцию будет 3 % или выше. Наконец, инфляционная цель ФРС основывается на прогнозируемой инфляции, а не на действительной. Это значит, что если действительная инфляция составит 4 %, ФРС может продолжить политику дешевых денег, до тех пор пока ее субъективные инфляционные прогнозы не составят 2,5 % или меньше.

Эта новая политика – блестящий фокус ФРС. На первый взгляд она на словах поддерживает рекомендации Вудфорда насчет обязательства по недвусмысленным целям. Однако в действительности эти цели нечеткие и беспредметные. Никто не знает, ударит ли ФРС по тормозам на 3 % инфляции, если безработица все еще будет 7 %. Никто не знает, сколько времени пройдет от момента окончания печати денег до увеличения процентной ставки. Однако новая политика ФРС согласуется с ее тайной целью 3 %-ной инфляции, скрытой за подходом кнута и пряника. ФРС может подтвердить более высокую инфляцию, если цель в вопросе безработицы не достигнута. ФРС может подтвердить более высокую инфляцию, если прогнозируемая инфляция ниже. ФРС может подтвердить более высокую инфляцию во всех случаях, поскольку численные цели – это пороговые значения, а не пусковой сигнал. Эта новая политика не накладывает никаких ограничений на рост инфляции.

Система PDS и BRITS и новая политика ФРС – все сходятся к перспективе инфляции, которая прячется за научными теориями и публичными заявлениями. Низкая стоимость кредита и более высокая инфляция – это единственные способы, которыми ФРС может улучшить устойчивость дефицита. Меры финансового давления снижают стоимость кредита, а политика количественного смягчения может создать более высокую инфляцию, если рынки поверят в то, что она продолжится. Политика ФРС декабря 2012 г. – это сумбурная версия рекомендаций Вудфорда. ФРС притворяется, что у нее есть численные цели, в то же время сохраняя нужный себе уровень свободы для достижения любой инфляционной цели, которую сочтет необходимой, но это требует определенной ловкости рук.

Форма кражи ФРС у вкладчиков имеет название: экономисты зовут ее денежной иллюзией. Идея состоит в том, что сама по себе печать денег не может создать рост реального сектора экономики, но может создать иллюзию роста с помощью увеличения номинальных цен и номинального ВВП. В конечном счете иллюзия будет разрушена, как это было в конце 1970-х. Однако она может сохраниться на десятилетие или больше, пока инфляция не увеличится с запаздыванием и не украдет имеющиеся прибыли.