Потом время для нее как будто остановилось. Когда онанемного приходила в себя, пыталась встать, ее тут же опять поили какой-тодрянью. Она не знала, сколько уже находится в этой вонючей квартире, на этойкровати со скомканным влажным бельем, несколько часов или несколько суток. Вкакой-то момент она поняла, что это ей уже безразлично, и испугалась. Если всебезразлично, значит, скоро она .умрет. У нее хватило сил сообразить, что нельзяпокорно глотать горькую смесь, которой потчует ее глухонемая тетка. Она сделалавид, что пьет, и успела вылить содержимое стакана в щель между стеной икроватью.

В голове постепенно прояснялось, но слабость была страшная.Больше всего она боялась, что маньяк или его подруга заметят, как она приходитв себя, и стала изображать что-то вроде обморока. Ее одели в обноски, вывели наулицу.

Было раннее холодное утро. Маньяк вел ее через какие-топустые проходные дворы, она едва волочила ноги, голова кружилась, но изо всехсил она старалась запомнить дорогу. Минут через двадцать они оказались нажелезнодорожной станции. Это был не вокзал, а именно станция, совсем маленькая,с узкой платформой. Варя попыталась прочитать название, но буквы расплывались.

Подъехала электричка. Маньяк втащил Варю в пустой вагон,усадил на лавку, поднес к ее губам горлышко плоской коньячной бутылки,попытался влить ей в рот что-то белое, густое, как кефир, но не успел.Объявили, что двери закрываются, он бросился к выходу. Бутылка осталась лежатьу Вари на коленях. Варя сообразила, что надо поставить ее рядом с собой налавку, чтобы жидкость не вылилась, и тут же потеряла сознание.

Позже выяснилось, что маньяк приготовил для нее на прощаньесмесь из восьмидесяти таблеток. Психотропные и снотворные препараты выписывалив изобилии врачи районного психодиспансера для слабоумной девочки Раисы.

Что именно спасло Варе жизнь – инстинкт самосохранения,когда она потихоньку вылила содержимое стакана, или закрывающиеся двери пустойэлектрички, в которые поспешил выскользнуть осторожный маньяк, уже не важно.

Очнулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо.

– Эй, девка, ты чего с утра так наклюкалась? Билет предъяви!

Впервые она взглянулавна себя. в зеркало в отделении милициина станции «Окружная», куда приволокли ее под руки два здоровенных контролера.В грязном сортире над умывальником висело треснутое мутное зеркало, и оттудавзглянула Варе в глаза пьяная сумасшедшая бомжиха лет сорока. В черных,взлохмаченных, тусклых волосах виднелась седина. Она не сразу заметила, что вушах у нее нет золотых сережек с бирюзой, а на пальце такого же, с бирюзой,колечка. Исчез золотой крестильный крестик. Вместо, куртки, джинсов и свитерана ней было драное засаленное пальто, надетое прямо на голое тело, вместокожаных модных ботиночек – войлочные дырявые боты.

Она заставила себя умыться холодной водой, она уже началадавать показания дежурному следователю, но опять потеряла сознание. Из милицииее на «скорой» увезли в больницу, туда пришла к ней мама, туда же впервыепришел к ней маленький кругленький следователь Илья Никитич Бородин.

Как только врачи разрешили ей подняться, она сумела привестиоперативников в вонючую квартиру в панельной пятиэтажке. Ей казалось, что дажес закрытыми глазами, на ощупь, она может найти это место и голыми руками убитьвсех троих, даже четырнадцатилетнюю дебильную Раису.

Все трое оказались дома и были арестованы. Кроме них, вквартире находились две девочки, пятнадцати и семнадцати лет, обе вбессознательном состоянии.

Следствие длилось совсем недолго. Маньяк, которого звали неГарик, а Рафик Тенаян, чистосердечно признался в пяти убийствах и семиизнасилованиях в изощренной форме. Большинство его жертв былинесовершеннолетними. Троих он придушил, двое умерли от передозировкипсихотропных и снотворных препаратов, позже, когда дело было передано в суд,скончались, не приходя в сознание, те две девочки, которых обнаружили вквартире.

Варя спокойно, как говорящая кукла, давала свидетельскиепоказания на суде. Адвокат в своей пламенной речи несколько раз повторял, чтовсе до одной жертвы вошли в квартиру к маньяку совершенно добровольно, у каждойбыл шанс уйти. Каждая готова была сниматься в обнаженном виде и не отказываласьот кофе и шампанского. Адвокат говорил так азартно, так убедительно, что дажеВаре на миг показалось, что жертвы виноваты больше самого преступника. И все взале взглянули на нее уже как-то иначе. Жалость в глазах сменилась холоднымлюбопытством.

– Значит, вы сами, без принуждения, отправились внеизвестную квартиру с человеком, с которым были знакомы меньше часа? –спрашивал вкрадчивый высокий голос.

– Сама, – спокойно отвечала Варя.

– И сами по просьбе Тенаяна сняли одежду

– Да.

Она старалась не смотреть в сторону железной клетки, гдесидел и ухмылялся Тенаян. Ему как будто нравилось слушать подробности.

Когда объявили приговор, всего лишь пятнадцать лет вместоожидаемой смертной казни, по залу прошел удивленный гул. Варя встала и выбежалавон.

А через пару дней после суда из голых кустов во дворе у еедома выскочил парень с длинными сальными волосами, в зеленой кожанойкуртке-"косухе". Рядом с ним был оператор, прямо в лицо Варе уперлиськамера и микрофон.

– Скажите, Рафик Тенаян был вашим первым мужчиной? Что выиспытали, когда он лишил вас девственности? Вы ведь сами, добровольно, вошли вквартиру, разделись и легли с ним в постель?

Она закричала и побежала, ей показалось, что она сходит сума и мир состоит из уродов, злобных наглых уродов, у которых сало в глазах,сало в мозгах, и нет никаких иных органов, кроме половых. Если бы в тот миг вруках у нее оказалось оружие, автомат например, она, не задумываясь, прошила быочередью обоих, и журналиста, и оператора, И не было бы у нее чувства, что онаубивает людей. У нее вообще никаких чувств, кроме ужаса и брезгливости, неосталось.

Ей долго еще мерещилось, что журналист и оператор преследуютее, сначала пешком, потом на машине. А потом, когда она шла по улицам, еймерещилось, что все на нее смотрят, и все знают, что она сама, по доброй воле,сняла с себя одежду в вонючей квартире маньяка.

Неизвестно, как долго она бродила по городу, не разбираяпути, не чувствуя ни времени, ни холода, ни мокрого снега. Опомнилась вкаком-то незнакомом районе, на набережной. Уже начало темнеть, снег стал гуще,он шел сплошной стеной. Варя остановилась и стала смотреть на черную воду. Поводе медленно плыли грязные тонкие куски льда. И. чем дольше она смотрела, темспокойней и медленней билось ее сердце. Оглядевшись, она увидела лестницу,которая вела прямо к воде. Достаточно было просто спуститься вниз и шагнуть вводу. Это было совсем просто и не страшно. Только потом, когда ледянаясвинцовая толща стиснула ее тело и холод стал пожирать ее, как стая из тысячирыб-пираний, она по-настоящему испугалась, и впервые в жизни ей по-настоящемубезумно захотелось жить…