– Возможно, сведения еще не поступили.

– Да, конечно, – растерянно кивнула Лиза, – я могу получитьчек на то, что уже оплачено?

– В компьютере пока нет таких сведений, мэм.

«А ты ждала, что этот урод заплатит за вино, в которое онподсыпал какую-то пакость? Идиотка!» – зло выругала себя Лиза и решительнонаправилась в конференц-зал.

Там все еще продолжался «бранч», перерыв с перекусом. Изресторана прямо в зал принесли подносы с бутербродами, салатами и фруктами.Стоял приглушенный многоязыкий гул, участники расхаживали по залу спластиковыми тарелками и стаканами в руках. Лиза решила, что не худо сейчасвыпить кофе и съесть что-нибудь. К ней тут же подлетел распорядитель и сунул вруки пластиковую тонкую папку с бумагами.

– Госпожа Беляева, ознакомьтесь, пожалуйста, с документамипо сегодняшнему заседанию тематической группы.

Кофе был американский, наливали его из огромных кофеварок.Лиза могла пить эту бурду только со сливками. Руки у нее дрожали, папку сбумагами она зажала под мышкой, и это было ужасно неудобно. Отклеивая крышку отпакетика, она расплескала сливки, несколько капель попало на юбку. Она взяласалфетку, наклонилась, чтобы смахнуть жирные белые капли, а когда поднялаголову, прямо перед собой увидела улыбающуюся физиономию американки Керри.

– Добрый день, Лиза. Что, маленькая неприятность? Неволнуйтесь, эти сливки не оставляют жирных пятен. Они обезжиренные. Другихздесь не подают. Давайте, я подержу, – она взяла папку. – Я так беспокоилась завас. Как вы себя чувствуете?

– Честно говоря, плохо, – Лиза постаралась улыбнуться, –голова болит.

– О, вы тоже страдаете мигренью? – сочувственно кивнулаамериканка и положила в свою тарелку несколько кусков оранжевой дыни.

– Да, у меня бывают очень сильные приступы, к тому же я досих пор не могу привыкнуть к разнице во времени. Когда здесь ночь, в Москведень.

– Я знаю, вам не спалось этой ночью. Кажется, вы дажевыходили погулять? Это действительно неплохое средство от бессонницы – ночнаяпрогулка. Советую вам сейчас как следует подкрепиться, следующий перерыв толькочерез четыре часа. Возьмите сэндвич с цыпленком, они сегодня очень вкусные.

Несмотря на две таблетки анальгина с хинином, головараскалывалась. Лиза туго соображала.

– Простите, Керри, – болезненно поморщилась она, – я непоняла, о чем вы? Какая прогулка?

У стола с подносами толпилось много народу. Руки тянулись забутербродами. Маленький пожилой индус в белой чалме нечаянно задел Лизу локтем,она сильно вздрогнула, чуть не пролила кофе, но вовремя успела поставитьгорячий стакан. Индус стал усиленно извиняться, кланяясь и прикладывая к грудималенькую коричневую руку.

– Давайте отойдем в сторонку, только не забудьте все-такивзять сэндвич с цыпленком, они действительно отличные, – сказала Керри инаправилась к выходу.

Лиза послушно последовала за ней с цыплячьим сэндвичем натарелке и остывающим кофе в стакане. Она шла сквозь толпу, кому-то машинальнокивала, улыбалась и думала только о том, как бы не пролить кофе и как бы никтоне заметил, что у нее сильно дрожат руки. Керри уже успела занять свободныйстолик в холле, Лиза села напротив.

– Вы действительно очень рассеянны, Лиза. Вы забыли, мы свами живем в соседних номерах. Между двумя и тремя часами из вашего номера былслышен какой-то шум, шаги, несколько раз открывалась и закрывалась дверь. Я неприняла снотворное и никак не могла уснуть.

– Керри, я шумела всю ночь и мешала вам спать, – испуганнопробормотала Лиза, – это ужасно, простите.

– Ерунда. Пусть это вас не беспокоит. У меня многолетняяпривычка работать ночами, я не сплю даже тогда, когда нет необходимости сидетьза письменным столом. Такой необходимости давно уже нет, – Керри подцепилапластмассовой вилкой ломтик дыни, поднесла ко рту, – когда дети были маленькие,не хватало денег на беби-ситтер, мне приходилось справляться самой, и тольконочами я могла сосредоточиться. Вам это должно быть знакомо, у вас ведь тожедвое детей? – Она, наконец, осторожно откусила маленький кусочек дыни. – Вам некажется, что зимой фрукты имеют совсем другой вкус? – Лицо ее стало рассеянным,безучастным, она несколько секунд смотрела в одну точку и вдруг, решительнохлопнув белесыми ресницами, прошептала:

– Лиза, я случайно видела, как ночью из вашего номеравыходил этот странный человек. Кажется, его зовут Красавчик? – последнее словоона произнесла по слогам, как будто с легкой брезгливостью, и тут же заела егодыней:

Лиза машинально потянулась за сигаретами, но вспомнила, чтосумочка ее осталась в номере, растерянно озираясь, произнесла хриплым, чужимголосом:

– Простите, Керри, мне надо отойти на минуту, я должнакупить пачку сигарет. Нет, мне придется подняться в номер, я оставила сумку иденьги.

– Вы не успеете. Сейчас перерыв кончится. Я могу одолжитьвам несколько долларов на сигареты. Сколько нужно?

– Три доллара. Спасибо, Керри. Скажите, вы знакомы с этимчеловеком? – спросила она, уже встав с кресла.

– Лиза, купите себе сигарет. Лиза послушно направилась кавтомату в дальнем углу холла, опустила монеты в щель, долго бессмысленноглядела на пачки за стеклом, выбрала «Кент», который никогда не курила, и почтибегом вернулась к Керри.

– Вы знаете этого человека? – повторила она, усаживаясь застолик и раздирая целлофановую обертку.

– Нет. Нас никто не знакомил. Но кое-что мне про негоизвестно. Так как же правильно произносится его фамилия? Кравченкофф?

– Красавченко. Он дипломат, сотрудник Министерстваиностранных дел.

– Он такой же дипломат, как я китайский император.

– Но Керри, откуда вы знаете?

– Сначала скажите мне, у вас нет с ним любовной истории?Обещаю, это останется между нами.

Лиза почувствовала, как бледнеет. Глаза ее застыли, онауставилась на американку, как будто видела ее впервые.

– Нет, – неприлично громко выкрикнула она и помотала приэтом головой так, что расстегнулась заколка и волосы рассыпались по плечам, –никакой любовной истории нет и быть не может, тем более с этим… – Толос еесполз почти до шепота, щеки вспыхнули. – А почему вы спрашиваете, Керри? Развея похожа на женщину, у которой могут еще быть любовные истории? По-моему, ядавно вышла из этого романтического возраста.

По лицу американки скользнула добродушная, слегкапрезрительная усмешка. Лиза поняла, что ответ ее прозвучал слишкомэмоционально, чтобы казаться правдой. Американка не поверила. Надо былоэлегантно отшутиться, не бледнеть, не краснеть.