Света встала, сходила в туалет, умылась, выпила немного воды. Затем надела спортивную форму и расстелила между кроватью и диваном чёрный резиновый коврик.

Да, вот уже третью неделю подряд она заставляла себя делать по утрам небольшую разминку. Ей всё казалось, что результаты от занятий в фитнес-клубе были далеко не такими впечатляющими, как ей того хотелось бы. Поэтому, в очередной раз переговорив с Жанной, Света получила добро на дополнительную нагрузку в виде нескольких упражнений перед завтраком. Суставная гимнастика, махи ногами, отжимания на коленях, планка и скручивания – этого, по словам тренера, было вполне достаточно для разгона крови и запуска метаболизма. Ну и заодно для успокоения совести.

И хотя вылезать из-под тёплого одеяла даже на пятнадцать минут раньше обычного оказалось довольно сложно, у новой Светиной затеи неожиданно выискался один прелюбопытнейший плюс. Плюс этот заключался в том, что её утренняя возня на полу посреди гостиной безумно нравилась Федоту. Крутясь вокруг хозяйки, он то тёрся о её лицо, то пытался ловить её размеренно двигающиеся ноги, а то и вовсе норовил залезть под коврик, каучуковый запах которого его, вероятно, очень привлекал.

Другими словами, было ещё непонятно, что сподвигало Свету на каждодневную зарядку в бо́льшей степени: стремление поскорее вернуть себе былую стройность или же умильные Федотовы попытки внести свой посильный вклад в это увлекательнейшее, с его точки зрения, действо.

– Федя, блин!.. – пропыхтела Света, выходя из полутораминутной планки.

Сделать это было не так просто: пока она стояла на локтях и мысленно поторапливала неспешно таявшие на экране телефона секунды, её хвостатый проказник с самым невозмутимым видом улёгся на коврик прямо под ней.

Немного отдохнув и восстановив дыхание, Света легонько почесала пальцами чёрную макушку:

– Ну всё, спортсмен, освобождай место.

Молодой кот поднял взгляд, и, судя по этому взгляду, уходить он явно никуда не собирался.

– Вот наглый котяра, а! – возмутилась девушка. – Топай давай, последнее упражнение осталось!

Сказано это было так, что Федот тут же осознал всю бесперспективность дальнейших попыток «прикидываться шлангом». Решив сменить тактику, он перевернулся на спину и, словно маленький котёнок, выставил вверх все четыре лапы. Прижатые к коврику уши смешно подмялись, а глядевшие снизу вверх глаза залучились ангельской невинностью.

– Ах ты, хитрая жопка! Разжалобить меня хочешь, да? – засмеялась Света и, подняв маленького кривляку, усадила его на кровать. – Вот, отсюда смотри! – И быстро, пока он не спрыгнул обратно, улеглась на мягкую чёрную поверхность. Три подхода скручиваний – и всё…

Заключительные повторения были, как обычно, самыми трудными. Приподняв себя и опустившись обратно на спину в последний раз, Света раскинула руки в стороны и осталась лежать. Тяжело дыша и чувствуя, как в мышцах живота стихает пульсирующее жжение, она покосилась на Федота. Тот, видимо, уже исчерпал запас утреннего озорства, и теперь спокойно наблюдал за ней, сидя на краю незаправленной постели.

Света отметила про себя, насколько сильно он изменился за последнее время. Быстро уходили детские неуклюжесть и дурашливость, а вместо них всё отчётливее проявлялись зрелая красота и грация прирождённого охотника. Горделивая осанка, изящные движения, уверенный взгляд… Да, Лида в своё время оказалась совершенно права: из Федота и в самом деле вырастал самый настоящий раскрасавец-кот.

Перекатившись на бок, Света уселась на коврике и мельком глянула в ростовое зеркало, висевшее на стене между прихожей и кухней. Почему-то в этот раз она не просто скользнула глазами по своему отражению, а задержалась на нём. И, повинуясь странному, внезапно возникшему побуждению, встала на ноги и подошла к зеркалу поближе.

Н-да. То же округлое веснушчатое лицо. Те же жёсткие, непонятного цвета волосы. Те же светлые, кажущиеся тускло-бесцветными глаза… Не вполне понимая, зачем она это делает, Света сняла свой спортивный топ и небрежно швырнула его на пол. За топом последовали лосины и носки. Наконец, она стянула трусики, оставшись совсем нагишом.

…Тот же махонький рост. Те же отнюдь не длинные ноги. Та же скромных размеров грудь, ставшая, кажется, ещё меньше с момента начала тренировок в «Дикой кошке». Света рассматривала себя долго, сосредоточенно… и вдруг всхлипнула – отрывисто, сдавленно, беспомощно.

Разумеется, она не открыла для себя ничего нового: в зеркале было всё то же самое, что и раньше. Просто в будничной суете она, как и, должно быть, большинство людей, подмечала свои недостатки мимолётно, вскользь, нарочно уберегая их от собственного же пристального внимания. Зато сейчас что-то неудержимо заставляло её всматриваться в свои многочисленные изъяны и впервые в жизни дотошно их изучать.

Напряжённое созерцание своего несовершенства причиняло ей острую, мучительную боль. Но ещё тягостнее было осознание в высшей степени несправедливой, но вместе с тем абсолютно непреложной истины: одним безжалостная природа даёт всё, а другим – почти ничего. Кто-то с самого детства ловит на себе восхищённые взгляды, а кто-то всю жизнь остаётся… да, именно – жалкой серой мышью. И что ни делай, в чём себя ни убеждай, как ни пытайся восполнить это чем-то другим – самого главного это всё равно не изменит. Может, поэтому Света и не испытывала торжествующего упоения после первой в её жизни настоящей победы? Может, она вообще ничему и никогда не сможет искренне порадоваться, зная, что она такая, какая есть?

Света заплакала. Но, будто пытаясь дойти до какого-то неизвестного ей предела отчаяния, она не позволяла себе отвести взгляд от ненавистного отражения. Она не вытирала слёзы, не закрывала лицо ладонями, вместо этого лишь ещё крепче сжимая кулаки. Но в конце концов, когда пытка сделалась совсем нестерпимой, она с силой зажмурилась и, отрывисто вздрагивая, опустила голову.

– Мау… – услышала она где-то подле себя. А мгновением позже ощутила, как что-то мягкое коснулось её голых ног. Она открыла глаза и увидела ластящегося к ней Федота.

– Мау! – снова мяукнул молодой кот, озадаченно глядя на хозяйку.

Света улыбнулась и небрежно отёрла ладонью щёки.

– Феденька… – ласково произнесла она. – Не обращай внимания. Это так, пустяки…

Она шмыгнула носом и снова посмотрела в зеркало. Неистовое омерзение, до которого неожиданно разрослась привычно-тихая неприязнь к самой себе, схлынуло. Жгучее душевное страдание тоже иссякло – похоже, вышло со слезами. И сейчас Света могла разглядеть себя куда более хладнокровно и внимательно.

…А она действительно прилично схуднула. На постройневших ногах начали прорисовываться линии мышц. Ягодицы оформились и «подпрыгнули». Живот стал более плоским. Спина заметно выпрямилась. А талия… Оказывается, у Светы снова была талия. Пусть не такая, как раньше, – но всё же.

Нахмурившись, девушка подошла к комоду и достала из выдвижного ящика сантиметр. Вообще, это нужно было делать натощак, но пара глотков воды – это, наверное, не так страшно.