– И вы, Анна Игоревна, всего лишь катализатор событий! Не менее, но, думаю, и не более. Отчего-то все события сошлись клином на вас, и именно то, что вы вступили в игру, что было, вероятно, изначально предусмотрено, и привело к несвоевременному открытию портала в «Чертяково»!

– Если это так, то я с большим удовольствием закрою его! – сказала Анна твердым голосом, который, однако, звучал слишком жалко.

– Если вам на судьбе написано, то и закроете! Может, вы именно с этой целью и прибыли сюда, хотя этого пока не знаете! – согласился Броник. – Вы – своего рода ключ к двери. Ведь о концепции двери мы уже говорили, помните? Если пытаться открыть дверь неподходящими ключами, то ничего не выйдет. И вдруг появляетесь вы, подходящий ключ, и раз, дверь внезапно открывается! Хотя я предполагаю, что в данном случае мы имеем дело даже не с ключом, а с универсальной отмычкой!

Комплимент был более чем сомнительный – никто еще не называл Анну «универсальной отмычкой». Но в устах Броника это было, похоже, величайшей похвалой.

Кашлянув, в разговор вступила Инга Валерьевна:

– Помните этот знаменитый рассказ о том, как взмах крыльев бабочки вызовет много лет спустя ураган? Одно цепляется за другое, и все это приводит к тому, что в итоге открывается портал. И, похоже, Анна Игоревна, что эта бабочка в данном случае – вы!

Бабочкой ее тоже никто не называл, хотя один из друзей в период туманной юности именовал ее мотыльком. Или это она его так называла? Анна уже не помнила, ужасаясь тому, какие глупые мысли лезли ей в голову, когда она сидела и слушала этот ужасный рассказ.

– Но почему я?! – вопросила Анна, и тут все развели руками. А Броник скорбно заметил:

– Сие науке неизвестно! Соглашусь, лучше бы универсальной отмычкой был именно я. Или, на худой конец, мой братик. Но Разум Вселенной отчего-то выбрал на эту роль вас! Вы должны этим гордиться!

Кирилл сказал:

– Это всего лишь одна из возможных версий. Точнее, из невозможных!

– У вас имеется получше? – вставил Ярик. – Вот именно, что нет! А с девушкой все ясно, она может воздействовать на портал! И чем ближе она к «Чертяково», тем быстрее бегут события!

– Только не говорите, что это я выпустила Чужого и натравила его на людей! – крикнула Анна и вдруг поняла, что люди за другими столиками в изумлении смотрят на нее. Интересно, что они подумали – что она сошла с ума?

Если бы она сошла с ума, все было бы не так ужасно. Но Анна опасалась того, что вся эта история – чистая правда.

– И что мне делать? – спросила она вдруг упавшим голосом, а Броник заявил:

– Боюсь, что не имеет смысла сопротивляться, потому что все равно ничего не выйдет. Вы же видели это, когда пытались уехать из города. Следовательно, вам надо остаться – и найти портал!

Кирилл вздохнул и сказал:

– В данном случае это самое благоразумное. И не забывай, я никогда тебя не брошу!

Броник зааплодировал и произнес:

– Ах, как романтично! Герцогиня и ее паж! Однако давайте закажем еще по чебуреку. Потому что хронодыра или нет, есть-то хочется!

Более всего Анна боялась возвращаться обратно в «Чертяково». После событий этого дня голова у нее шла кругом. Нет, она не боялась хронодыры и не испытывала страха перед Чужим, из нее выбравшимся и рыскавшим, по всей видимости, по лесам и болотам.

На душе было муторно от мысли о том, что она столкнется с Горянскими. Едва она подошла к крыльцу флигеля, где располагались жилые апартаменты, как дверь распахнулась и на пороге возникла Серафима Ниловна.

– Вот и вы! – произнесла она странным тоном. – А то мы уже начали беспокоиться! Вы куда-то столь стремительно исчезли! Хотите чаю?

Анна отказалась, потому что последнее, что она желала в данный момент, было оказаться в компании Горянской. Но та была ужасно приставучей и проводила девушку в ее апартаменты, и даже зашла в них, несмотря на то что Анна ясно дала понять: она очень устала и хочет сразу лечь спать.

– Позвольте вам все же приготовить цветочный чай! – вещала Серафима, громыхая посудой в кухоньке. – На вас лица нет! Расскажите, что случилось!

Ага, эта особа, похоже, хотела знать, где Анна была и что с ней произошло! Анна стала рассказывать какую-то несвязную историю, которую Серафима внимательно слушала, склонив голову набок. Анна с ужасом поняла – собеседница ей не верила!

Горянская протянула ей чашу с ароматным цветочным чаем и заметила:

– Ну пейте же, пейте! На вас лица нет! Как будто вы узнали что-то ужасное! Или так оно и есть?

Серафима так настаивала на том, чтобы она выпила этот злосчастный цветочный чай, что Анна поняла: пить ни в коем случае нельзя. Мало ли какая там содержалась гадость? Может, что-то психотропное, что позволило бы Серафиме и ее бородатому муженьку учинить ей допрос с пристрастием и выведать все ее секреты?

Анна поставила чашку на стол и сказала, что выпьет потом. Серафима поджала губы и протянула:

– Я так старалась, я ведь забочусь о вас, как о своей дочери! А вы обижаете меня отказом!

Точно напихала в чай гадости, поняла Анна. И, делая вид, что засыпает и не слышит ее упреков, Анна уютно устроилась на диване.

В этот момент в апартаменты ввалился Борис Борисович и, увидев Анну, притворившуюся спящей и наблюдавшую за происходящим сквозь полуприкрытые ресницы, прошипел:

– Что, подействовало, можем начинать?

Жена приложила палец к губам и прошелестела:

– Нет, она не выпила. Заснула сама по себе. Готовь шприц для инъекций, введем ей внутривенно.

Анна приготовилась к борьбе, понимая, что силы неравные. Они наверняка одолеют ее, но ведь на ее стороне фактор неожиданности!

– Фима, сама готовь! – ответил Борис Борисович. – Ну, иди же, время терять нельзя!

Серафима Ниловна удалилась, а Борис Борисович тотчас устроился на диване рядом с Анной. Она почувствовала, как его мохнатая лапа легла ей на коленку. Анна лихорадочно размышляла над тем, чем бы таким долбануть по башке наглеца. Решила, что плеснет ему в лицо горячим и к тому же сдобренным какой-то гадостью чаем, а пока директор будет крутиться волчком и выть, выбежит прочь.

Ее рука осторожно потянулась к чашке, как вдруг она услышала шаги. Вернулась Серафима. Неужели она так быстро принесла шприц?

– Боря, пойдем! – сказала она тихо. Анна почувствовала, как лапа директора немедленно исчезла с ее коленки.

– Так ты что, найти не можешь? – произнес он, а Серафима добавила:

– Мне только что человек из Питера звонил. Стало известно, кто стырил вещи из сейфа. Девица к этому отношения не имеет!

– А кто? – вопросил Борис Борисович, и Анна внутренне возликовала: слух, запущенный в оборот Кириллом, быстро достиг Горянских.