Как ни странно, никто на Марину не обращал внимания, она же то и дело пыталась увернуться от пешеходов, колясок и велосипедистов. Перекрёстки переходила вместе с толпой, спешащей назад, на зелёный свет. Очень скоро почувствовала усталость и нарастающее отчаяние.

И пяти минут не прошло, а уже вся вымоталась. Как же будет двигаться три недели подряд? Надо что-то предпринять. И предпринять кардинально. Хочешь, не хочешь – придётся ускоряться.

Марина научилась тормозить транспорт на улице: если видела, что на неё летит автомобиль, к примеру. Можно было перебежать перекрёсток, но Марина поступала намного мудрее: нажимала на «паузу» и время замирало, а вместе с ним – транспорт, пешеходы, птицы, дождь, ветер… И можно было проскользнуть перед самым бампером, понимая, что в глазах водителя ты – словно взмах крыльев бабочки. Миг – и нет тебя.

Один раз она заглянула в глаза водителя крутого «бентли», летевшего на дикой скорости на красный свет. В расширенных зрачках не было ничего кроме чёрной бездны наркотического тумана. Такой собьёт кого угодно и не поморщится.

На одной заброшенной ферме нашёлся сарай с сеновалом, куда периодически забредала некая парочка из ближайшей деревни. Любовные утехи деревенских паренька и девушки, наблюдаемые наоборот, от конца к началу, вызвали у путешественницы во времени странное желание посмотреть ещё раз, только в нормальном направлении. Но медлить было нельзя, следовало спешить.

Вскоре солнце стало чертить в ясные дни чёткий полукруг в небе с запада на восток, свет чередовался с темнотой, а холод ночи – с изнуряющей теплотой полдня. Увлечённо наблюдая за сменой времени суток и парочкой, заглядывавшей в сарай чуть не каждый вечер, Марина едва не проскочила нужную ей дату.

Бронислав рассматривал спящего «архивариуса» и не переставал удивляться: ничего особенного в нём не наблюдалось. Без чемоданчика пришелец производил впечатление канцелярского служащего средней руки, к тому же вызывающего жалость.

Решив его обыскать, как пленника, доктор не предполагал, что в первом же кармане «повезет». Флэшка с надписью «Жидель-1» быстро перекочевала во внутренний карман доктора.

Когда этот самый «служащий» начал вновь подавать признаки жизни, доктор не стал, как обычно, «углублять» наркоз, а наоборот, поспособствовал скорейшему приходу в сознание. Похлопал по щекам, и даже поправил очки.

– Что… что со мной такое вы сотворили?! – встревоженно поинтересовался проснувшийся «архивариус». – Куда дели мой рантепс… чемодан, то есть?

– Вот видишь, Васёк. Если не ошибаюсь, так звал тебя в своё время Жидель? Без чемодана ты такая же серость, как и все, пусть и с недюжинными амбициями.

– Да неужто? – «серость» кое-как поднялась на ноги, и принялась расхаживать по деревенской избе. – А себя вы классифицируете как минимум спасителем человечества? Я прав?

– Нет, ошибаетесь, мои амбиции скромнее: спасителем одного конкретного человека, – потупив взгляд, констатировал Бронислав. – Может, двух-трех, не более. Зачем нам чужие лавры?

– Подобная скромность, на мой взгляд, является одним из симптомов недальновидности… узости ума, короче.

– Кстати, – спохватился доктор. – Времени предаваться с вами словесной пикировке у нас нет. Думаю, нас ждёт Юрий Валентинович. Заждался совсем профессор!

– Кто? – насторожился «архивариус». – Этот маразматик? Вы ему хотите преподнести меня на блюдечке с голубой каёмочкой? Как жертву?

– А ты кто, победитель, что ли? Ты и есть жертва, лишённая всех своих преимуществ. Низвергнутый враг! Так что, в путь! Кстати, как тебе удалось открыть машину?

– Какую машину? – со злорадством в голосе поинтересовался пришелец. – Если вы имеете в виду ту кучу бито-гнутого железа, что навалена метрах в ста от вашей лачуги, то из неё выбрался бы даже ребёнок.

– Что?! – Бронислав почувствовал непреодолимое желание тотчас вдавить стекляшки очков оппонента ему в глазницы, чтобы тот больше никогда не смог так выпучивать свои полусгнившие глазные яблоки, неся подобную «ересь». – Ты отдаёшь себе отчёт.

– Ну, вы же отдавали, фактически украв у меня.

– Ты потенциальный убийца, которого надо судить! – бесцеремонно перебил его доктор. – Ты геморрой в заднице у времени, и тебя надо вырезать, и проводить гистологию! Не ровняй свои действия с моими… вернее, с нашими!

Пришелец попытался что-то возразить, но Бронислав схватил его за воротник, и придал мощное ускорение до двери, затем, поскольку «пациент» явно замешкался на пороге, пинком выбросил в сени, далее – аналогичным способом – во двор.

– Пшёл наружу, не смерди!

Увы, «архивариус» не врал: джип был изрядно покорёжен. Это был скорее не джип, а груда железа.

– Ну, ты гнида! Ну, ты цепень! – запыхтел невропатолог, будучи не в силах подобрать более «действенные» эпитеты. Удар с разворота получился достаточно эффектным: пришелец дважды кувыркнулся в грязи и распластался между деревьев. В мозгу доктора поплыли титры: «Если челюсть сломал, придется «скорую» вызывать. Самому шину не наложить».

Сообразив, что самостоятельно «архивариус» вряд ли сможет добраться до дома профессора, Бронислав по мобильнику вызвал такси и заплатил водителю так, что лишних вопросов тот задавать не стал.

Квартирный замок щёлкнул после третьего звонка. «Архивариус» сильно упирался, цеплялся за что только можно.

– Ну что, Васятка, вот и свиделись… – прогремело в той самой комнате. Жидель по-прежнему был невидим. – Честно признаться, фывапролд… у меня сомнение в твоей чистоплотности и искренности зарождается уже сегодня. А в людях я кое-что понимаю, уж поверь.

На пришельца было больно смотреть: он весь съёжился, опустил глаза, начал кашлять и сморкаться.

– Вижу, тебе нечего сказать в своё оправдание. Если бы не моя поездка, не жить мне на свете, это точно. Выходит, им обязан я своей жизнью. Чистая случайность меня спасла, йцукен. Как ни крути, обратно в будущее тебя отпускать никак нельзя.

– Учитель, я обещаю, что не вернусь, – заблеял «архивариус», упав на колени, – что не предприму ничего такого, что бы помешало вам.

– Прекрати, Васятка!!! Слава богу, у тебя хватает ума, чтобы понять: сопротивляться бесполезно. Ведь вас двое: один на стене замка в средневековье висит. Любуется жутковатыми чудовищами! Другой – здесь. Ты никуда не денешься. Он, в отличие от тебя, ещё не испорчен золотым тельцом. А ты – гнилой насквозь! Видно невооружённым глазом. Так что, единственный способ тебя не убивать – поменять вас местами, тебя – на стену, а его – вновь ко мне в ученики. И постараться изо всех сил воспитать достойного… преемника, а не убийцу навроде тебя, ячсми!

– Учитель, простите. Дайте ещё один шанс!

– У меня нет такой возможности. Где там гермошлем мой?

Бронислав понял, что обращаются к нему.