политических позиций разных сил – авторитарным или даже, того гляди, диктаторским методом руководства. С одной стороны, ситуация объективно требовала усиления полномочий власти, ее решительности, хотя бы для пресечения внутренней смуты и разложения армии на фронте, с другой – многие были недовольны признаками сворачивания демократических преобразований в обществе, усиления полицейского контроля и ограничений.

Так или иначе, в эти дни появилась новая политическая конструкция. На смену неустойчивому двоевластию, эдакому перетягиванию каната между правительством и Советами, пришла система управления, в которой Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов «признавал за Временным правительством неограниченные полномочия». И это было, пожалуй, самым удивительным – потенциальный источник власти, влиятельный в солдатской и рабочей среде, отныне всецело подчинялся правительству, но при этом именно Советы в первую очередь критиковали Керенского за «бонапартизм».

Словом, все было запутано до невозможности. Но самое смешное, что, будучи более радикальным и левым по партийной принадлежности, новое правительство фактически стало осуществлять программу кадетов, то есть политику умеренных реформ в экономике, с декларациями о сохранении принципов государственного устройства, соблюдения традиций. Главным пунктом, можно даже сказать, проверочным словом в этой программе действий была возможность возвращения к монархической форме правления. Разумеется, в ограниченной парламентской форме. Собственно, в этом и состояла изначальная цель кадетов – конституционных демократов – создание в России парламентской монархии по английскому образцу. Надо ли говорить, что многие были тогда не согласны с такой реставрацией. Сильны были требования создания Российской Федеративной республики, в которой бывшие национальные окраины империи – Украина, Финляндия, Польша – становились бы субъектами автономными, самостоятельными по части решения внутренних дел.

Понятно, что разговоры об этом натыкались на невозможность начать тут же их решать. Все споры заканчивались вынужденным согласием, что решение следует отложить впредь либо до созыва Учредительного собрания, либо, что еще лучше, до окончания войны. Но это была ловушка, ресурса прочности в экономике, политике, в настроениях общества оставалось все меньше. Кроме того, правительству надо было как-то последовательно реагировать на оперативно возникавшие проблемы, а оно, правительство, вынуждено было лавировать между кадетско-монархическими силами, с одной стороны, и блоком тех же кадетов с социалистами, эсерами и меньшевиками – с другой. То есть сидеть на двух стульях. Что вызывало растущее недовольство обоих лагерей, не говоря уже о лагере большевиков, вынашивавших тогда самые радикальные планы.

09.08

В этот день – 27 июля 1917 года по старому стилю – в газетах появились сообщения о начале работы Шестого съезда РСДРП(б). При советской власти в курсе истории партии всегда подчеркивалось, что съезд этот проходил в полулегальных условиях. Как понять, что это такое? С одной стороны, известно, что он имеет место, и в открытой печати об этом сообщается, с другой – неизвестно, где именно проходят заседания и кто в них участвует. Во избежание арестов участников съезда заранее были определены несколько конспиративных площадок. А лидеры – Ленин и Зиновьев, Троцкий и Луначарский были избраны почетными председателями съезда заочно. Двое первых скрывались в тот момент в Разливе, двое последних, лидеры межрайонной социал-демократической организации, накануне были арестованы Временным правительством и оказались в «Крестах». При чем здесь лидеры так называемых «межрайонцев», Троцкий и Луначарский? Дело в том, что Шестой съезд стал объединительным, и межрайонная организация, очень активная и весной, и в дни Июльского восстания, влилась в ряды большевиков как отдельный батальон, недавно сколоченный и рвущийся в бой, вливается в состав полка, у которого большой опыт и наступлений, и отступлений. Кроме того, задачей съезда было дать отпор тем, кто был недоволен снятием лозунга «Вся власть Советам». То есть тем самым рвущимся в бой, неискушенным в интригах радикалам. А с другой стороны, выдвинуть еще более радикальный лозунг – борьбы за «полную ликвидацию диктатуры контрреволюционной буржуазии». Забегая вперед, следует отметить, что именно этот курс – на завоевание власти пролетариатом в союзе с беднейшим крестьянством путем вооруженного восстания – и был принят на съезде.

Принято думать, что летом 1917-го партия большевиков не имела еще достаточного веса и влияния, численность ее была невелика, на порядок меньше, чем у эсеров, да и политическая программа Ленина оставалась еще непонятой и неизвестной массам. Может, кому-то это покажется неожиданным, но дискуссии, аналитические материалы о программе большевиков публиковались в те дни в большом количестве на страницах той самой открытой печати. Цитирую газету «Время»: «Мы пережили уже третий период революции под знаком большевизма. Насколько серьезно продумана его идейная программа? Против теоретических положений, с точки зрения интересов и прав трудящихся – существенных возражений не найти. Но с практической стороны – здесь все темно, шатко и сомнительно. Окончить войну внезапным миром или даже победой вовсе не значит решить главную часть проблемы. А она заключается в том, что обширному земледельческому чреву России недостает крепкого промышленного позвоночника. Его и придется создавать. Это не под силу только рабочим, интеллигентам, профессионалам и ученым. Окруженные со всех сторон капиталистическим валом, мы должны будем защитить себя таким же сооружением. Его должны создать русские капиталисты, как посредники между народом и зарубежной капиталистической армией». Согласитесь, любопытно, актуально, а главное, в принципе, адекватно идеям большевиков. Стране нужна индустриализация. Никто об этом не спорит. Единственное, но тоже принципиальное расхождение: прочный фундамент национальной экономики, с крепким промышленным позвоночником, российское общество должно строить сообща, а не врозь, по сословному признаку, и уж тем более не в условиях диктатуры какого-либо класса, что приведет только к гражданской войне.

10.08

В этот день – 28 июля 1917 года по старому стилю – в Петрограде продолжал свою работу Шестой объединительный съезд РСДРП(б). Объединительным он назывался потому, что в партию большевиков влилась межрайонная социал-демократическая организация во главе с Троцким. Это был небольшой 10-тысячный отряд, но в нем было немало ярких интеллектуалов, сторонников и революционной фразы, и действий. Межрайонцы были более активны в дни июльского выступления, чем большевики, с попыткой свержения Временного правительства. И несмотря на то что, по язвительному замечанию Троцкого, это было «недовосстание», а может, именно в силу этого «недо» – незаконченности, арестам и тюремному заключению подверглись в первую очередь лидеры межрайонцев. Тогда как лидеры большевиков – Ленин и Зиновьев – сумели перейти на нелегальное положение. Парадокс, свидетельствовавший как о слабости власти, так и об уровне революционной стихии, – РСДРП не была запрещена, разыскивали только конкретных лиц. Поэтому съезд партии проходил полулегально. Экономическая платформа партии базировалась на требованиях установления рабочего контроля над производством и распределением, национализации банков, крупных промышленных синдикатов, конфискации помещичьей земли. Подчеркивалось, что все это будет возможно только при условии перехода