«По-моему, я наглею. Замуж позвал, опять бахвальство прет, не остановишь. И до чего ж ее поцеловать хочется, прямо сил никаких нет. Сашка, у тебя маньяков среди предков не было? Да кто их знает, тех предков? Они свои данные в детдом не направляли».

– Данила, но у тебя ведь ничего не получится. Чем ты собираешься нас отсюда вытаскивать? Сам же говорил – даже колдовать не умеешь.

– Вот этим. – Еремеев извлек из брюк лоскутную ловушку. – И этим. – Он коснулся головы указательным пальцем.

– Ты собираешься головой пробить стену, а чтобы не слишком больно было, платочек подложить?

«Шутит – уже хорошо, в себя приходит. Уныние сейчас ни к чему».

– Головой нужно думать, а не гвозди заколачивать. А магия – тоже инструмент, но им я пока пользоваться не обучен.

– Хорошо, не буду с тобой спорить. Говори, что делать надо?

– Тебя по тюрьме вели с открытыми глазами? – спросил Александр. Она кивнула. – Тогда рассказывай дорогу на свободу, а я пока руки и ноги разомну, затекли малость.

Нынешний день складывался для Тадеуша успешно: ему удалось устранить своего главного соперника по малому совету, взять под контроль городскую стражу и поймать невесту Огнедара, которую так бесславно упустили в смоленских лесах нерадивые исполнители. Если бы хоть один из них вернулся живым, шляхтич бы собственноручно придушил негодяя.

Используя эту девицу, он собирался вбить основательный клин между Смоленской республикой и Московией, оставалось лишь вытрясти из пленницы некоторые признания, а потом обставить дело так, чтобы та погибла якобы от рук соратников Огнедара. Впрочем, бумаги девицы и сами по себе открывали немалые перспективы.

Шляхтич понимал, что фортуна повернулась лицом ненадолго, поэтому собирался по максимуму использовать то время, на которое власть фактически перешла в его руки. За пару дней требовалось представить неопровержимые доказательства убийства уважаемого боярина его так называемой невестой по указке Московии, выставить в качестве ее сообщника начальника стражи, тоже находившегося в тюрьме, покончить с несколькими наиболее ярыми сторонниками погибшего Огнедара. Они ведь могли в порыве негодования попытаться отомстить убийце своего лидера.

Дознаватели не покладая рук работали в тюремных камерах, однако на всех их не хватало. В кабинете начальника тюрьмы скопились кипы бумаг с показаниями, которые следовало хорошенько отсортировать, чтобы потом правильно представить на большом совете республиканского вече. Этим шляхтич планировал заняться завтра утром.

Тадеушу пришлось изрядно потрудиться. Надежных людей стараниями зловредного Никитки, а потом еще и некоего купца Данилы осталось совсем немного, поэтому он нанял практически все шайки города и заключил контракты с низкосортными волшебниками, не брезговавшими грязной работой. Это вылилось в колоссальные траты, но труднее всего оказалось управлять нанятым сбродом, пытаясь хоть как-то скоординировать их действия. Что-то удавалось, что-то – не очень. Случались и явные провалы, как с нападением на церковную карету, но в целом плюсы перевешивали минусы.

Однако ситуация могла в одночасье перемениться, стоило для наведения порядка в городе привлечь дружину. Шляхтичу не удалось внедрить в ее ряды ни одного человека, поэтому намерения военного руководства Смоленска оставались ему неизвестны. Пока закон о разделении полномочий городской стражи и дружинников не позволял последним вмешиваться. Однако если ситуация выйдет из-под контроля, то военные придут на помощь городским властям. Осуществить свои планы Тадеуш надеялся, пока дружинники находились в казармах.

Времени у шляхтича было очень мало. Он бы сам занялся и схваченным начальником стражи, и девчонкой, не особо доверяя исполнителям, но его личного участия требовали другие дела. Скрытое противодействие со стороны руководства дружины все-таки началось, и Тадеушу, как представителю малого совета, приходилось в бесконечных переговорах доказывать правомерность принятых мер. Пока он сохранял внешнюю видимость законности своих художеств, его не могли сместить без решения большого совета, но на этой грани еще требовалось удержаться.

С самого утра шляхтич не мог покинуть здание управы, принимая нескончаемых просителей. Жалобщиков на беспредел властей он выслушал более десятка – и это лишь те, кого просто нельзя было не выслушать.

После обеда доложили о поимке Данилы-купца, попортившего пану немало крови. Взяли ухаря на удивление легко, попросту подсыпав сонного зелья в напиток, и сейчас он без задних ног дрых в тюремной камере.

С этим типом Тадеуш хотел переговорить как можно быстрее, но тут, как назло, прибыли представители духовенства. Проигнорировать таких посетителей не имелось никакой возможности – с этой силой пока приходилось считаться.

– Приветствую вас. Что привело столь уважаемых господ?

– Грехи, кои нынче совершаются в большом количестве, сын мой, и беды людские, – ответил митрополит Смоленский, возглавлявший делегацию из трех человек. – Стало опасно выходить на улицу. Ты слышал о нападении на церковную карету?

– Да, мне уже доложили об этом кощунстве, недостойном нашего славного города, – благочестиво ответил шляхтич.

– И какие меры ты принял, чтобы изловить и наказать злодеев? – пристально посмотрел на Тадеуша митрополит. Никто из служителей церкви не сомневался, что за нападением стоит сам вельможный пан. – Ежели это не по силам занятой в делах праведных страже, то следует призвать на помощь дружину. Нельзя допустить беспорядков на улицах.

– В столь крайних мерах пока нет необходимости, ваше высокопреосвященство. Дружина должна исполнять свои задачи, не стоит ее отвлекать от наружной охраны города. Не ровен час, степняки нагрянут и Смоленск окажется без защиты.

– Смута, зреющая изнутри, гораздо опаснее врага внешнего, а все ныне предвещает беду, – вступил в разговор один их архиепископов, сопровождавших митрополита.

Тадеушу сообщили, что делегация прибыла с эскортом из двух десятков дружинников, и причиной появления охраны послужило нападение на церковную карету. Если ему сейчас не удастся мирно договориться с митрополитом, ситуация может резко измениться не в пользу шляхтича.

– А еще мне доложили, – продолжал владыка, – что в тюрьме томится много невинных людей. Это не по-божески. Коли взял управу на себя, не след обижать честных горожан.

– Среди этих, несомненно, честных мужей, могут оказаться преступники. Завтра мы закончим предварительное дознание, и невиновные будут тотчас отпущены домой.

– Ежели в ходе твоего дознания до суда сгинет хоть один раб божий, церковь вправе открыть свое дознание, и главным ответчиком тогда быть тебе, пан Тадеуш.

– Я сознаю всю степень ответственности и перед людьми, и перед Богом, ваше высокопреосвященство, однако трудные времена требуют принятия непростых решений.

– Ты ведаешь, сколько убийств содеяно за минувшую ночь только потому, что стража после ареста начальника неладно службу справляла?