– Вам пора, – Фельсенбург протянул руку, и Рихард с Максом ответили тем же. – Капитан Фюш – редкий зануда, лучше не опаздывать.

– Мы ведь еще договорим? – уточнил Рихард, – не с епископом, с тобой?

– Куда мы денемся!

Двое по-прежнему друзей свернули к болоту и тут же провалились в белесую мглу по колено. На всякий случай Руппи вытащил часы, теперь у капитана их было аж две штуки. Для надежности. Проверил, подзавел пружины и пообещал сам себе каждый час убеждаться, что идут как надо.

«Как надо» пошло все: первые полчаса Руппи еще был озабочен движением своего разномастного отряда – не сбились ли с пути, не перемешались ли, не шумят ли сильней, чем можно… Обошлось без пакостей, даже самых мелких, но Фельсенбург все же решил для очистки совести проехаться вдоль колонны.

Возглавляли обманный арьергард «забияки» с то ли оставшимся, то ли оставленным при отряде братом Орестом, за ними тянулись пехота и обоз. Рейтары двумя вереницами трусили по бокам – лошади едва не тыкались носом в хвост передних товарок. Подмигивали потайные фонари, помогая пехоте и возницам, тихонько поскрипывали на совесть смазанные оси повозок, и наползал, наползал долгожданный туман. Звезды пропали, костры чужого лагеря – тем более, но лишившийся пятен месяц на прощание подтвердил – все правильно, идете, куда нужно.

Вернувшись к каданцам, Руппи понял, что спокоен. Китовники приближались, ориентироваться по небу уже не выходило, впереди, сзади, вокруг была сплошная муть во всех смыслах этого слова, а капитан Фельсенбург чувствовал себя будто на прогулке, причем в хорошей компании. Думать, что на него накатило, он не собирался, а вот поболтать тянуло. Руппи поравнялся с адрианианцем и заметил:

– Странно получается. Вы – тут, а папаша Симон, то есть мой слуга – с его преосвященством.

– Сейчас это разумно, но лучше всего будет, если никто из нас не потребуется ни там, ни здесь. Вы уже знаете, чем прельстились участники нашего предприятия?

– Бруно проявил несвойственную ему щедрость.

– И это тоже. Двойные-тройные и более премии, чины и награды, бесспорно, привлекательны, но было и кое-что еще. Несмотря на все посулы, пехотные офицеры пребывали в очевидных сомнениях. Добровольцы появились, когда фельдмаршал объявил, что «отряд поведет капитан Фельсенбург». Можете гордиться, ваше имя не окрылило только обозников.

– Взаимно, – засмеялся Руппи, но на душе стало тепло. – Я как раз думал, почему вояки не переносят интендантов, поесть-то мы любим…

– Честные интенданты, как правило, очень неприятные люди, – поделился наблюдениями монах. – Воры зачастую весьма любезны, но обкрадывающий тех, кто каждый день может умереть, противен не только Создателю, но и Леворукому, который как-никак воин. С другой стороны, у многих существует потребность в неприятеле, причем отнюдь не дальнем и безликом. Начальство бесит далеко не всегда, а товарищи, с которыми завтра идти в бой, для вражды не годятся. В отличие от «тыловых крыс».

– Вот уж чего у меня нет, так это потребности в неприятеле!

– Ну, извините, – пожал плечами «лев», – других объяснений у меня для вас не имеется. Похоже, я слишком военный, чтобы обсуждать армейские чувства с полностью богословских позиций, и слишком монах, чтобы взглянуть глазами мушкетера или рейтара.

Руппи не выдержал, прыснул.

– А сейчас-то вы кто?

– Видимо, ваш духовник, а дальше как придется. Его преосвященство поручил мне сопровождать вас. Будете злиться?

– Нет… Почему-то нет. Погодите-ка!

Разглядеть в перемешанной с сажей манной каше хоть что-то не смог бы и филин, чего удивляться, что «забияки» сбились с курса? Пока несильно, но с каждым шагом ошибка будет расти… Покинув клирика, Руппи рванул вперед, едва не сбив кобылу Штурриша. Каданец засмеялся и приподнял шляпу, но Фельсенбургу было не до расшаркиваний.

– Вправо! – без малейших сомнений велел он. – Заворачивай вправо!..

Завернули.

Замысел становился все четче, удача липла к совпадению, а совпадение к удаче, предвещая погоню, победу и хорошо бы – возвращение. Своевременное. Ли усмехнулся и придержал коня. Хорошо, когда все решено, мило, когда тебя ждут по обе стороны забора, не вымогая при этом ни клятв, ни корон.

Встать в седле, ухватиться за верх ограды, прыгнуть на стену, а затем – в сад. Савиньяк не оглядывался и не чувствовал спиной никаких взглядов, он и без этого почти видел, как сменивший Уилера Мишель сдерживает раздосадованного Грато, а рядом вслушивается в темноту пятерка «фульгатов». Они будут так стоять, пока не услышат шорох, а потом тихий стук. Только тогда кто-то поправит шляпу, а кто-то погладит лошадь, но всадники не двинутся с места, пока не убедятся: гость остается.

Хрустнул ледок, что-то впереди шевельнулось. Женская фигурка в плаще! Ли не сомневался, что гоганни сейчас стоит у чуть прикрытого окна, и он не ошибся.

– Доброй ночи, Селина.

– Доброй ночи, Монсеньор. Хорошо, что это вы!

– Вы ждали худшего?

– Может прийти капитан Давенпорт.

– Вы мерзнете, чтобы встретить Давенпорта?

– Я тепло одета, – утешила девица Арамона, – ведь я искала кота. Кота могу показать, он объелся и спит в корзинке за можжевельником. Будет неловко, если господин Давенпорт столкнется с вами.

– Да, это излишне. Итак, вы все знаете?

– Мне не говорили, но я поняла. Мелхен ходила к вам рассказать про выходцев, а теперь трогает иммортели и улыбается. Раньше она так никогда не делала, и что хочет спать, тоже не говорила.

– Поэтому вы обкормили кота и пошли ждать Давенпорта?

– Он может вернуться, но так, чтобы увидеть только Мелхен. Этот господин сегодня объяснялся третий раз и не хотел понимать, что ему нужно жениться на другой девушке.

– Берите кота и идемте в дом. Этой ночью Давенпорт занят по службе и не придет.

– Я очень рада, – призналась девица и вздохнула. – По-моему, я его опять обидела, но мне хотелось, чтобы господин Давенпорт все-таки понял.

– Это невозможно, Селина, он слишком занят собственными чувствами, чтобы понять женщину. Даже испытывая на ее счет самые серьезные намерения.

– Примерно это я ему и сказала… Так странно: думать о Мелхен, о Талиге, о вас и все равно о себе. Когда у Герарда болел зуб, он пытался читать Пфейхтайера, а потом что-то про Сагранну, но все равно думал про зуб. Монсеньор, вы не получали писем от его величества Хайнриха? Может быть, пора вернуть кольцо?

– Окделла пока не поймали.

– Жаль… Надеюсь, его величество здоров. Я заберу Маршала, а вы идите. Мелхен приготовила четырех зайцев, самый лучший – в буфете, я его спрятала от Герарда. Вы дорогу найдете?

– Найду, но я просил Мелхен не закрывать окно, значит, оно должно понадобиться.