– Пожалуй.

Справа проступает одинокое дерево, и сразу же еще пара. Словно командир рощи выставил охранение. Цепляющаяся за ветки пелена из серой стала белесой, да и поредела, хоть и несильно. Можно видеть трех-четырех ближайших рейтар и первую обозную упряжку за ними, но хвост колонны теряется в уже не нужной завесе. Так прибавить ходу или нет? С аптекарской точностью все за и против не взвесишь, а монах это только монах, палаш он уже одолжил, коня, если что, подержит, но советовать не станет. А, пусть все идет, как идет! Если так и не увидят, будет время убраться подальше…

– Останавливаемся, – решил Руппи, натягивая поводья. – Обоз пускаем вперед, рейтар – в арьергард, одним отрядом. Если нас и догонят, то конница. Сержант!

– Здесь, господин капитан! – Вот ведь исполнительность! На вытянутую руку подъехал и все равно шепчет.

– Штурриша сюда. И передать мушкетерам: приготовиться. Не зевать, в этой хмари хорошо если на один залп времени достанет.

Морок раздраженно мотает головой, который час тащимся, как клячи водовозные – надоело! И вот ведь умница, злится, но терпит.

– Всякое ожидание когда-нибудь да заканчивается, – утешает, видимо, коня адрианианец. – Не всегда, правда, это бывает к добру, но действовать всегда приятней, чем ждать.

Это да. Хуже эйнрехтской крыши была только эйнрехтская же ниша с так и не опознанным святым.

– Брат Орест, вы родились в Дриксене?

– Вряд ли.

Приглушенный топот, из-за фур вылетает всадник, с шиком осаживает некрупную складную лошадь. Морок узнает даму и подается навстречу. Кавалер гривастый!

– Господин граф, – весело рапортует Штурриш. – Явился по вашему приказанию.

– Вы, помнится, хотели приключений и обещали не теряться? Выводите своих героев на правый фланг, и чтоб вы первыми обнаружили китовников, а не они – вас.

Кто-то кого-то нашел очень быстро. За правым плечом Руппи ударили выстрелы, и сжатая пружина распрямилась.

– Стой! – команда вылетела, будто сама по себе. – Мушкетерам – приготовиться!

Со змеиным шипением покинул ножны истосковавшийся палаш. Затанцевал, готовясь сорваться в галоп, в атаку, воспрянувший Морок! Рано, дружок, пока рано… Брат Орест слушает ветер не хуже борзой, вертят головами рейтары. Ага, в арьергарде взвыл рожок, сигнал – «здесь враги!» Правильно, враги и есть.

Тишину раскрошила частая пальба и тут же стихла – то ли ударили в клинки, то ли визитеры быстренько убрались, а вот сбоку шуму больше: трескотня пистолетов, вопли, протяжное «Ао-у-у-у» головорезов-каданцев, ржание. Заглушить звуки близкого боя уже не слишком густому туману не по силам. С кем дерутся «забияки», не видно, но к самой колонне никто пока не прорвался, и настороженно уставившиеся в поле мушкеты молчат.

– Руперт, что за…

Штаудиц. Выскочил откуда-то и тоже ничего не понимает.

– Остаешься за старшего, я к Максу! Не зевайте тут…

Лезть под выстрелы раньше времени незачем, заберем вправо и галопом. Застоявшийся мориск не бежит, летит вдоль ощерившейся пехоты, а вот и фуры… Здоровенные, неповоротливые, уродливые даже в сумерках. И ведь кто-то же на такой дряни служит!

– Смотри!

Предупреждение сливается с взрыком мушкета, во мгле обрисовываются шустрые тени. Призраки галопом несутся к обозу; чуть больше дюжины, двое, нет, трое вырываются вперед, обретая плоть. Не рейтары и уж тем более не легкоконная «мелочь»… Драгуны? Скорей всего. Выстрелы, топот, мчавшийся первым нацеливается на головную фуру. Двойной гребень на каске… Точно драгун, из горных, поднимает руку, явно отдавая приказ. Офицер, тварь такая! И тот, что справа, – тоже.

При виде Руппи горник чуть придержал коня, а потом, как и положено вояке, предпочел схватку обозной солонине. Ну, уж нет, голубчик, так не пойдет, не интересно! Мориск послушно принимает вправо, унося своего седока от приближающейся опасности… прямо навстречу другой. Отвергнутый противник бросается в погоню. Как же, это ведь его добыча удирает. Не будь Морок Мороком, могло и не выгореть, но подарочек не подвел – Руппи проскочил мимо не успевшего перехватить «труса» второго и тут же заворотил коня. Ну, вот вас и двое, уроды, условие выполнено!

– Как же вы кстати, господа… Бой!

Правый китовник из-за неожиданной смены диспозиции опоздал с защитой, вот и рухнул с разрубленной шеей. Теперь левый… Этот успевает осадить лошадь и, вывернувшись в седле, отбить и первый удар, и второй. А вот дальше не хватает ни мастерства фехтовальщика, ни искусства наездника. Третий удар рассекает драгуну плечо.

Взгляд глаза в глаза, пауза. Чтобы понял – вот она, смерть, держит за горло.

– Ваше имя, лейтенант?

– Ланг… Вернер Ланг.

– Руперт фок Фельсенбург.

– Вы?!

– Надеюсь, вы понимаете, что сегодня уже не вчера, и против меня вышли двое. Передайте своим… варитам, что поединок состоялся и в следующий раз капитан Фельсенбург найдет троих. Где-нибудь. Прощайте.

Удар плашмя по взмокшему крупу, и лохматая торская лошадь уносит Вернера Ланга в туман. Смерть тряханула горника, засмеялась и выпустила, чтобы запомнил и передал.

Фыркнул и загарцевал Морок. Разбойник желал новой драки, Руппи тоже, но схватка сошла на нет. Потеряв командиров, драгуны шустро развернулись и утонули в белесой мути, а рейтары охраны, умницы, и шага им вслед не сделали. Рейтары-то умницы, а вот ты наоборот! Без поводыря отряду конец, разве что Штурриш наплюет на обозников и ускачет, только к Бруно ли? Каданец готов рискнуть ради денег и приключений, но лезть под горячую руку потерявшему едва ли не главный свой козырь дриксенскому фельдмаршалу?

К отряду Руппи присоединился в странном состоянии. Капитан фок Фельсенбург сдержал слово, и теперь ни одна гвардейская морда не станет зубоскалить. Капитан фок Фельсенбург рисковал куда более важным, чем репутация в глазах сбесившейся сволочи. Выросшие перед носом парусиновые уроды настроение не улучшили, но деваться от них было некуда. Как и от адрианианца, где-то раздобывшего Рихарда.

– Вернутся? – желал знать лейтенант.

– Вряд ли, – буркнул Руппи. – Удирали таким галопом, что, как опомнятся, никого не найдут.

Брат Орест, спасибо ему, ничего не сказал, Рихард тем более, это Руппи хотелось надавать себе оплеух, только командующий, даже самый плохонький, не должен… страдать и каяться. По крайней мере, пока не кончился шторм.

– Рихард, я в хвост, здесь ты приглядываешь.

Дожидаться уставного ответа Фельсенбург не стал, просто в очередной раз вместе с адрианианцем рванул вдоль выстроивших гуськом фур. Вспомнилась картинка из книжки – степь, и по ней семенят, прикусив друг дружку за хвостики, нелепые колючие твари. Побывавший в далекой Варасте танкредианец утверждал, что «сии эрициусы, сиречь поющие перед смертью гигантские ежи, питаются степными волосатыми змеями, каковые в Дриксене не обитают…». От варастийской живности мысль сиганула прямехонько к старшему Савиньяку, но на большее времени у нее не осталось. Обоз кончился, впереди сбились в плотную кучу рейтары. Радостной эта куча отнюдь не казалась, но глядеть в оба парни не забывали. Руппи только выезжал из-за последней колымаги, а Макс уже выслал Краба наперерез.