– Щедрый мужчина…

– Еще бы! – Фанни нервно провела рукой по лицу. – Еще какойщедрый! Но я, конечно, чуть не умерла от злости. Особенно когда увидела, какони смотрят друг на друга, Лоран и Катрин. Мне надо было сдержаться, как-тообратить это в шутку, но я не знала как…

– Я бы на вашем месте взяла эти трусики, чмокнула Лорана вщечку и сказала: «Спасибо, дорогой! Стринги прелестные! Но ты не обидишься,если я не буду их носить? И вообще, первым делом отдам в прачечную – хорошенькопостирать и продезинфицировать. Ты не знаешь, как долго сохраняются на бельеспоры бледной спирохеты?» – подсказала Эмма с такой усмешкой, что у Фаннимурашки по спине пробежали.

– О-о! – протянула она. – Да… круто! А у меня не хватило ниума, ни выдержки. Я устроила идиотскую сцену, наорала на Лорана и уехала домойодна. Причем имела глупость отправиться не к нему на авеню Ван-Дейк, куда мыдолжны были поехать вместе, а в свою квартиру. Ну и… Ну и кончилось все этоочень печально. Я поехала, дура, домой, а Лоран привез к себе Катрин. И держитее при себе чуть ли не полгода. Уж очень завели его эти трусики!

– Да нет, не трусики, а умение всякую ситуацию виртуознообратить в свою пользу, – задумчиво сказала Эмма. – Редкий талант!

– Судя по тому, что вы сейчас сказали… ну, как бы выответили Лорану… вы этим талантом тоже обладаете, – возбужденно схватила ее заруку Фанни. – Пожалуйста, прошу вас… Вы должны, вы просто обязаны поехатьзавтра на ипподром Лонгшамп и встретиться с Лораном!

– На ипподром? – изумилась Эмма. – На скачки, что ли?

Хорошо, что этого не слышит Роман. Он непременно решил бы,что Илларионов просаживает на скачках их бриллианты!

– Сейчас на ипподроме работает салон антиквариата. Роскошнаяэкспозиция, что-то невероятное. Несколько моих клиентов в складчину сняли тамстенд и кое-что выставляют. И вот один из них, мсье Валуа, рассказал мне, чтонекий Доминик Хьюртебрайз, у которого соседний офис, на завтра сговорилсявстретиться с очень богатым русским клиентом, который просил найти для негонатюрморт старой голландской школы. Я сразу поняла, о ком идет речь. Лоранпомешан на старых голландцах! Не зря он купил себе квартиру в Париже именно наавеню Ван-Дейк. Я попросила своего знакомого уточнить, и он подтвердил: да,Хьюртебрайз встречается с мсье Андре Ил-ло-ра… Нет, мне этого имени никогда невыговорить!

– Илларионовым, что ли? – небрежно подсказала Эмма.

Фанни вытаращила глаза:

– Вы его знаете?

– Да нет, это довольно распространенная фамилия в России.Такая же, к примеру, как во Франции – Рено.

– Понятно. Словом, как уверяет мой знакомый, Хьюртебрайзнашел какую-то редчайшую картину, написанную, если не ошибаюсь, в 1691 году, закоторую он хочет сто тысяч евро, ну а Лоран решил на нее сначала посмотреть.

– Ну надо же! – усмехнулась Эмма. – Хочет сначалапосмотреть? А кота в мешке покупать не хочет? Но ведь это естественно!

– Вы не знаете Лорана, который иногда платит не глядя толькоза имя художника. Видимо, он не слишком доверяет Хьюртебрайзу, если решилсначала посмотреть этого «старого голландца», а потом уже платить. В любомслучае завтра в три дня они встречаются в салоне на Лонгшамп, стенд номер 406.И если бы вы могли в это время оказаться там и как-то привлечь внимание Лорана…например, устроить жуткий скандал…

– Скандал? Ради всего святого! – почти с ужасом воскликнулаЭмма. – Но почему именно скандал?

– Да понимаете, – с нервным смешком пояснила Фанни, – кромеэдипова комплекса, у Лорана есть еще один сдвиг по фазе. При том, что это самыйнеконфликтный мужчина из всех, кого я знала, он страшно заводится во времяскандалов. Сам он выяснять отношения ни за что не будет, он лучше вообще уйдет,чем устроит разборку, но если начать приставать с какими-то разборками к нему –он страшно разволнуется. А когда Лоран волнуется, у него первое желание – снятьстресс с помощью секса. Я, между прочим, пыталась это использовать. Чтобывернуть его, однажды устроила сцену в музее д’Орсе, но безуспешно: видимо, ядля него уже тогда потеряла притягательность. А вы… новое лицо… Ему навернякауже начала надоедать Катрин, он будет рад замене. Во всяком случае, нужнопопробовать, ведь выиграть можно очень многое!

«О да. Ты даже и не представляешь, сколь многое можновыиграть и проиграть!» – подумала Эмма, а вслух сказала возмущенно:

– Слушайте, вы предлагаете мне связаться с каким-то больным,честное слово! С маньяком! Он же психический, этот ваш Лоран! То у него эдиповкомплекс, то скандалы ему нужны, чтобы эрекция произошла…

Фанни фыркнула:

– С эрекцией все у Лорана как надо, не переживайте. А что дотого, что он больной… Кто из нас не больной, скажите на милость? У меня былодин знакомый психиатр, так он уверял, что на свете нет, просто не существуетлюдей с абсолютно здоровой психикой, что даже дети с самого рождения страдаюттем или иным психическим расстройством. Все дело в проявлениях болезни: онаможет дремать, а может себя показывать. Лоран – псих? А я, помешавшаяся налюбви к вашему сыну? А вы со своей навязчивой идеей найти в Париже на улицебриллианты или выйти замуж за миллионера?

– Ну, если честно, – пожала плечами Эмма, – я вполне могуотказаться от обеих этих идей вместе и от каждой порознь. Ради каких-тобриллиантов спать с чокнутым миллионером…

– А ради Романа? – быстро спросила Фанни. – Вы непредставляете, как может его развратить Катрин! Да он после этой шлюхи исмотреть ни на какую нормальную женщину не захочет! Ладно, черт со мной, смоими желаниями, но вам же когда-нибудь захочется, чтобы Роман женился накакой-нибудь приличной девушке, захочется внуков, в конце концов… А для этогонужно оторвать от него Катрин!

Судорога прошла по лицу Эммы, взгляд ее устремился впространство.

– Хорошо, я попробую, – сказала она буднично. – Только ведьнет никакой гарантии, что Катрин, брошенная Лораном, еще сильнее не привяжетсяк моему… к моему сыну.

– Ну и пусть привязывается! – пожала печами Фанни. – Зачемона ему – с пустым карманом, скажите на милость? Если Лоран лишит Катринсодержания, ей просто не на что будет содержать Романа! Тогда он и сам от нееуйдет, я не сомневаюсь!