– Это теперь я умная и знаю, что ведьму сбелого света так просто не отпускают. Мучиться ей, пока дар свой не передаст.

– Как? – испуганно прошептала я.

Колдунья кивнула.

– Ну просто, тому, кто колдунью пожалеет,к одру подойдет и за руку ее возьмет, вся сила и уйдет. Обычно смену себезаранее готовят, из девочек, ближайших родственниц, но иногда на воспитаниеберут, сиротку например. Той потом по жизни крест нести. Только мало дарполучить, надо и знаниями обладать, иначе такого натворить можно. Чего не пьешьчай?

Я отодвинулась от стола и дрожащим голосомсказала:

– Не хочется.

Баба Катя засмеялась:

– Не бойся, мне еще года два жить, да иесть сменщица на примете. А потом, понаделав глупостей, я только белые делатворю. Давай продолжу!

После поминок по бабке Катя открыла ключомшкаф, нашла там много тетрадок и несколько очень старых книг, написанных отруки непонятными буквами. Не один месяц ушел у нее на изучение наследства, но вконце концов девочка разобралась в бабкиных записях и старинных томах.Наверное, Кате и впрямь перешли некие способности, потому что к двадцати годамее иначе как ведьмой не звали. Правда, называли так за глаза, только разве вдеревне что скроешь?

Теперь люди шли к Кате, точь-в-точь каккогда-то к Зине, и некстати забеременевших баб тоже принимала она. Сколькоплодов вытравила молодая умелица, не знал никто, Катерина умела держать язык зазубами. Если честно, ей нравилась власть над людьми, радовало, как деревенскиекумушки, стоявшие длинной очередью в местном магазине, расступались и говорили:

– Проходите, Катерина Сергеевна, мы неторопимся.

Да что там бабы, Катю уважал сам председательколхоза, коммунист Сергеев. Высокому деревенскому начальству Катя вправиласпину, и тот после этого случая всегда снимал кепку при встрече с девушкой.

В общем, жизнь шла хорошо, денег Катя небрала, но приносимых подарков вполне хватало для сытого существования. Былалишь одна беда: после смерти отца и тетки – на близких отчего-то умение Кати недействовало – девушка осталась одна.

Холостые парни обходили ведьму стороной, еслиКатя заглядывала в клуб, на танцы, юноши мигом убегали курить и возвращались взал лишь после ухода ведьмы.

Так бы и куковать девушке вековухой, но тут изМосквы прибыл по распределению новый доктор, молодой симпатичный Павел.

Через два месяца сидения в вечно пустоммедпункте он пошел к председателю и недоуменно спросил:

– Амбулатория одна на восемь деревень,почему народа нет?

– Так здоровы все, – кашлянулкоммунист Сергеев, – не болеют!

– Никогда?

– Вроде того.

– Удивительно, – пробормоталПавел, – вчера на улице встретил женщину, толстую такую, в красном платке.

– Марфа это, – кивнул председатель.

– С раздутой рукой, – продолжилврач, – прямо силой заставил показать, явная флегмона. Хотел бабу отвестив медпункт, вскрыть нарыв, так не далась! Утром домой к ней наведался, и что?Прошла болячка!

– Бывает.

– Но не в этом случае!

Сергеев замялся, потом шепнул:

– Катька вылечила, ведьма!

Павел был комсомольцем, ни в бога, ни в чертаон не верил, к деревенской знахарке пошел с желанием прочитать старухе нотацию,заставить ту прекратить заниматься мракобесием. Но вместо дряхлой жабы молодойчеловек увидел красавицу.

Когда по деревне разнесся слух, что докторхочет жениться на ведьме, председатель под благовидным поводом зазвал к себеврача и начал мямлить нечто невразумительное.

– Да в чем дело, говорите прямо! –велел доктор.

– Брось ее, сынок, – ляпнулСергеев, – горя не оберешься. Лучше на мою дочку глянь, красавица выросла.

Павел скривился:

– И вы глупости повторяете!

– Значит, не послушаешься?

– Ясное дело, нет, – отрезалбезбожник.

На свадьбу пришло все село, пили-гуляли тридня, а потом Катя стала помогать мужу. Теперь страждущие шли в амбулаторию. Ихтам принимал врач в белом халате, он старательно заводил историю болезни,выслушивал трубкой, вручал с умным видом порошки, только все равно народ знал:лекарит Катя, а муж так, для виду.

Жила пара хорошо, дружно, одна беда, дети уних не задерживались. Первый младенец родился мертвым, второй скончался черезмесяц, третий, правда, протянул до трех лет и утонул. Больше Катя небеременела.

– И правильно, – сказала один разсгоряча Танька Федотова, – не желает Господь ей наследников давать, оно ипонятно почему, сколько душ загубила!

– Молчи уж, – заткнули болтуньюсоседки, – сама небось на аборт ходила!

Танька приумолкла. Катю в деревне хоть ипобаивались, да уважали, а от Федотовой никто отродясь помощи не видел.

Относительно спокойно и счастливо Катя прожиладовольно долго, но потом на нее посыпались несчастья, да еще какие!

Сначала умер Павел, сгорел в два часа отнепонятной болезни, у него резко подскочила температура, потом начался бред,судороги, и очень быстро наступила смерть. На беду, именно в этот день Катяотправилась в Калистратовку принимать роды. О мобильных телефонах в те годы ине слыхивали, обычный-то имелся лишь в кабинете у председателя, да и то черный,словно высеченный из камня, аппарат большую часть времени простаивал «немым»,потому что любой мало-мальски сильный ветер валил гнилые столбы с проводами.

Представляете чувства Кати? Ушла утром,веселый, здоровый муж махал вслед жене рукой, вернулась – супруг уже остыл.

Не успела Катя похоронить Павла, какприключилась новая беда. К ней на аборт пришла женщина из Жуковки, знахаркапроделала все необходимые манипуляции, и «пациентка» ушла. Через три дня в домведьмы ворвалась толпа разъяренных людей, впереди с топором в руке шелвзбешенный мужик. Не обращая внимания на слезы Кати, он порубил все, что можно,поколотил окна, остальные участники «демонстрации» старательно доламывали то,что не заметил буян. Уничтожая уютный дом, они походя объясняли Катерине сутьвопроса.