– Оно прямо здесь. Всё наконец-то встало на свои места. И именно ты подсказал мне ответ.

– Да?

Я кивнул.

– Когда сказал, что слова нужно воспринимать буквально. Я понял, что это работает в случае всех подсказок, оставленных тамплиерами. «Под ногами», «где ты думаешь», «Аркадия». – Я покачал головой. – Загадки по природе своей… загадочны. Поэтому когда ты сталкиваешься с ними, начинаешь раздумывать над значениями, искать скрытый смысл. И забываешь о том, что прямо у тебя перед носом. Именно так тамплиеры и поступали все эти столетия. Прятали правду на виду.

Я протянул ему карту:

– Посмотри ещё раз. Что здесь нарисовано?

– Места, куда убежали рыцари, – сказал Том. – И в одном из них должно быть сокровище.

– Верно. А что тут написано?

– Где бы ты меня ни искал – я с другой стороны.

– И что это значит?

– Ну, если я думаю, что сокровище в каком-то месте, то на самом деле оно на другой стороне круга. Поэтому если я решил, что сокровище в Нормандии, оно на самом деле в Испании.

– Нет.

– Нет? – Том вскинул руки. – Тогда я понятия не имею, о чём ты.

– Разве? А помнишь, что ты сказал? Если я думаю, что оно в Нормандии, то оно в Испании. Но когда я понял, что оно в Испании – оно в Нормандии. Следуй этой логике – и ты будешь просто ходить по кругу.

– А ты уверял, что имелось в виду не это.

– Да. Но потом ты сказал кое-что ещё. Мы решили все проблемы, поняли все подсказки, но в итоге не выяснили ничего, кроме того, что и так уже знали.

Я принялся ходить взад-вперёд вдоль живой изгороди, говоря всё громче.

– Вот тут-то и спрятан ключ. За всё время мы так и не нашли ни единой подсказки, дающей понять, куда тамплиеры отправили свои сокровища. Это и есть настоящая подсказка.

– Но… как же так? – с недоумением спросил Том. – Подсказка в том, что подсказки нету?

– Именно.

– У меня голова кругом идёт.

– Думаю, этого тамплиеры и добивались, – кивнул я. – Но смотри: всё просто. Карта говорит нам, что куда бы ты ни отправился, ты ошибёшься. И не указывает, куда делись спрятанные сокровища. Тогда, если я точно не знаю, где они, мне придётся предположить, так?

Том поразмыслил.

– Видимо, да.

– Хорошо. Но если я предположу, должен быть шанс, что я окажусь прав, так? Если я наобум выберу одно из этих мест, значит, есть один шанс из пяти, что я выбрал верно. Но тамплиеры уверены, что я всё равно ошибусь. Почему?

Том почесал в затылке.

– Потому что… сокровища там всё равно нет?

– Точно! Что бы ты ни думал, на самом деле всё наоборот. Но о чём ты вообще думаешь? О том, что сокровище в какой-то из точек снаружи круга. Значит, на самом деле его нет ни в одной из них. Понимаешь? Они не отправляли его ни в какое из этих мест.

– Но если так… где ж оно тогда?

– В единственном оставшемся месте, отмеченном на карте, – сказал я.

Том изучил рисунок.

– Здесь больше ничего нет.

– Разумеется, есть. Это так очевидно, что ты не видишь его.

– Единственное… подожди-ка. – Том нахмурился. – Ты имеешь в виду лилию?

– Ну да, – сказал я.

– Французская лилия должна означать Париж, верно?

– Да.

– Но… тогда получается…

– Да. Мастера уловок снова пошли на хитрость. Обманули самого Филиппа триста пятьдесят лет назад. У всех тех сбежавших рыцарей была на телегах только солома. Тамплиеры никогда не вывозили сокровище из города. Оно всё ещё здесь, в Париже. И кажется, я знаю где.

Том уставился на меня:

– И где же?

Я сжал губы, позволив повиснуть паузе. Потом сказал:

– Мне нужно уточнить ещё одну вещь, прежде чем я буду абсолютно уверен. А потом мы пойдём за ним.

– Сегодня ночью?

– Вот ещё не хватало! – сказал я, подпустив в голос возмущённые нотки. – Ты правда хочешь возить сокровище тамплиеров по улицам после наступления темноты? Мы пойдём рано утром, когда все будут спать. А сейчас надо вернуться в Пале-Рояль.

– Как насчёт Салли? Ты сказал, что…

Я вскинул руку.

– Давай попрощаемся с Марином.

Мы поднялись наверх и распрощались со старым графом. Затем Колетт проводила нас. Когда мы шли по дорожке от дома, я прошептал:

– Ты был великолепен!

– Понятия не имею, о чём ты.

– Знаю, – сказал я. – Поэтому ты и был великолепен. Твои реакции выглядели очень естественно.

Мы свернули за угол, на улицу Пуллетье и прошли мимо высокой каменной стены, где два дня назад видели убийцу. Как только мы оказались вне поля зрения, я скомандовал:

– Пошли!

Испуганный Том последовал за мной, а я вскарабкался на стену. Согнувшись, мы проползли по кустам и добрались до ворот. Я огляделся. Отсюда была видна входная дверь дома Марина.

Прячась за кустом рядом со мной, Том вздохнул.

– Ты с ума меня сведёшь, – сказал он. – Можешь ты в конце концов объяснить, что происходит? Или нет?

– Мы ждём одного из убийц.

– Что?

– Смотри.

Мы прятались в тени, когда дверь особняка Шателенов открылась. Вышла Колетт, закутанная в тёплый шерстяной плащ.

– Я иду в Лез Аль, за лекарством для мсье, – сказала она охранникам. А потом поспешила вниз по улице, вскоре скрывшись из поля зрения.

– За ней! – скомандовал я, перебираясь через стену в обратном направлении. – Только надо следить, чтобы она нас не засекла.

В случае Тома это значило – пригибаться, чтобы Колетт не заметила его громадную фигуру, когда в очередной раз нервно оглянётся. А оглядывалась девушка часто. Следить за ней поэтому оказалось не так-то легко. Она проскользнула сквозь плотную толпу на мосту, оказавшись на северном берегу реки, а потом свернула на запад. Нам то и дело приходилось прятаться за каретами и лотками, и несколько раз мы теряли Колетт из виду. Каждый раз она появлялась всё дальше от нас, и в конце концов исчезла совсем.

Я выругался и пинком отправил в грязь какой-то булыжник.

– Куда она делась? – спросил Том.

– Ты знаешь, где мы? – отозвался я.

Он огляделся.

– Неподалёку от Пале-Рояля?