— Если хочешь, я отвезу тебя домой. — В глубинедуши ей совсем не хотелось это делать.

Тиффани отрицательно покачала головой, гля-ля на Кизию смягкой улыбкой, и снова повернулась к окну. Потом еще раз тихонько покачалаголовой.

— Нет, не надо. Лучше я пойду одна. — Она вышла изспальни, пересекла гостиную и, остановившись у входной двери, оглянулась. Кизиясовсем не была уверена, что ей следует оставлять Тиффани одну. Она простождала, чтобы Тиффани ушла. Ушла отсюда. Несколько секунд они смотрели друг надруга, потом Тиффани плотнее закуталась в шубу и подняла руку в насмешливомвоенном салюте.

— Пока, увидимся, — сказала она совсем как вшколе. — Пока, увидимся. — И вышла. Дверь медленно закрылась, аминутой позже Кизия услышала звук заработавшего лифта. Она знала, что у Тиффанинет денег на дорогу, но успокаивала себя тем, что привратник заплатит за такси.Очень богатые люди могут обходиться практически без денег. Их все знают иготовы предоставить кредит в любой момент. Привратник с восторгом заплатит затакси. И вдвое вернет свои деньги на чаевых. Тиффани в безопасности, решилаКизия и совсем успокоилась. По крайней мере она оставила ее дом. И теперь о еенедавнем присутствии напоминал только тяжелый запах: аромат дорогих духов,смешанный с запахом пота и рвоты.

Кизия долго стояла у окна, думая о своей подруге о еесвекрови и испытывая попеременно то любовь, то ненависть. После всегопроисшедшего они в ее сознании объединились в единое целое. Они так похожи другна друга, так… Все, хватит об этом. Кизия подумала, что горячая ванна икороткий сон должны вернуть ей бодрость и радость жизни. Возбуждение и ощущениесвободы, появившиеся утром, померкли перед воспоминаниями о последних событиях:Тиффани под копытами лошади, кричащий на нее кучер, снова Тиффани, плачущая иуходящая прочь… Расстроенная Тиффани, доведенная до отчаяния свекровью…лишившаяся мужа, не подавшего ей руки. Черт побери, скорее всего Билл позволитматери довести дело до развода и согласится без особых разговоров. От этихмыслей все переворачивалось у Кизии внутри, и когда она наконец легла впостель, то долго не могла уснуть. Спала очень плохо, но, проснувшись, все жепочувствовала себя значительно лучше. Открыв глаза, увидела стоящего рядомЛюка. Расслабленно потянулась и бросила взгляд на часы. Было гораздо позже, чемона думала.

— Привет, ленивица. Что ты тут без меня делала? Спалацелый день?

Кизия улыбнулась Люку, потом ее лицо помрачнело. Она села ипротянула к нему руки. Он наклонился и поцеловал ее, а она благодарно потерласьщекой о его щеку.

— У меня был ужасный день.

— Настроение?

— Нет, встретилась с подругой. — Кизия не былаготова рассказать ему больше о событиях сегодняшнего дня. — Хочешьчто-нибудь выпить? Я собираюсь приготовить чай, очень замерзла. — Онавздрогнула от холода. Люк посмотрел на вечернее небо за окном.

— Ничего удивительного, окно распахнуто настежь. —Кизия открыла окно, чтобы проветрить после Тиффани комнату. — Сделаешь мнекофе, малышка?

— Конечно. — Они поцеловались и обменялисьулыбками. Направляясь на кухню, Кизия захватила газеты, которые Люк положил настолик около кровати.

— Ты знаешь женщину, про которую написано в газете?

— Какую женщину? — лениво спросила Кизия зевая.

— Ну, эту, из высшего общества. Там фотография напервой странице.

— Сейчас посмотрю. — Кизия зажгла свет на кухне,посмотрела на газету, которую держала в руках, — и тут же все поплыло унее перед глазами. — Это… это… я… о Господи, Лукас, помоги… — Онаприслонилась к кухонной двери и обессиленно сползла на пол, глядя на фотографиюТиффани Бенджамин. Тиффани выпрыгнула из окна своей квартиры в два часа дня.

«Пока, увидимся…», «пока, увидимся…» — крутилось у Кизии вголове. Это «пока, увидимся…» они с Тиффани пронесли через все школьные годы…Кизия едва ощущала руки Люка, когда он поднимал ее с пола и укладывал на софу.

Если хочешь, я пойду с тобой.

Она отрицательно покачала головой, застегивая «молнию» начерном платье, потом надела черные туфли из крокодиловой кожи, которые купилапрошлым летом в Мадриде.

— Нет, не надо, любимый, спасибо. Все будет в порядке.

— Обещаешь?

Кизия улыбнулась, примеривая норковое манто.

— Торжественно клянусь.

— Должен тебе сказать, что твоя уверенность выглядитслегка наигранной.

Люк оценивающе на нее посмотрел, и Кизия снова улыбнулась.

— А я совсем не уверена, я просто предполагаю. —Но в душе Кизия не сомневалась. Сейчас она решала важную проблему: надетьнорковое манто или черное пальто от Сен-Лорана. Решила, что пальто лучше.

— Ты выглядишь прекрасно. И послушайте, леди, если тамстанет тяжко, вы просто развалитесь. Понятно?

— Ну, это мы еще посмотрим.

— Я не то хотел сказать. — Люк подошел к зеркалу иповернул Кизию лицом к себе. Ему не понравилось выражение ее глаз. — Еслистанет очень тяжело — сразу домой. Выбирай: или ты обещаешь сделать, что яговорю, или я иду с тобой. — Конечно, Кизия в любом случае пойдет напохороны Тиффани. Но надо учитывать, что эти похороны — событие, «гвоздьсезона» для высшего общества. Все знали об отношениях Кизии и Тиффани и хотелипосмотреть, какое влияние происшедшее оказало на нее. Конечно, она не виноватав самоубийстве Тиффани. Она не виНова-та в смерти Тиффани, как в свое время небыла виновата в смерти матери. Она сделала для Тиффани все, что было в еесилах. Но снова и снова возвращалась к этим двум событиям, и Люку хотелось бытьуверенным, что Кизия сможет держать себя в руках и не впадет в истерику.Случившееся, конечно, ужасно, но это совсем не ее вина. Кизия мягко скользнулав объятия Люка, они так и стояли некоторое время перед зеркалом, прижавшисьдруг к другу, но на этот раз Кизия прижималась к Люку крепче, чем обычно.

— Я очень рада, что ты у меня есть, Лукас.

— Да, я у тебя есть. Но ты обещаешь мне? — Онатихо кивнула и подняла лицо для поцелуя. Люк страстно поцеловал ее.

— Боже, как это приятно, мистер Джонс. Еще немного, и яникуда не пойду…

Люк с улыбкой наблюдал за Кизией, пока она вдевала в ушиперламутровые серьги. Он понимал, что сейчас, к сожалению, неподходящее время иКизия должна идти, но поцелуй растревожил его. Пытаясь успокоиться, он присел вкресло и стал смотреть, как Кизия добавляет последние штрихи к своему макияжу:подкрашивает губы, душит шею и за ушами.

— Эдвард отвезет тебя? — Кизия покачала головой.

Наконец она взяла сумочку из крокодиловой кожи и пару белыхперчаток. Весь ее наряд был черным, только на шее ярким черно-белым пятномвыделялся шелковый шарф от Диора.