— Я не знаю правды, поверь мне!

Они кричали друг на друга все громче. В этом крикепрорывались страх, гнев и отчаяние, которые оба скрывали в глубине своихсердец.

— Да, может быть, им и удастся посадить его опять втюрьму. Но, ради Бога, леди, не отчаивайтесь раньше времени. Что вы собираетесьделать? Умереть прямо здесь? Отказаться от него? Довести себя до безумия? РадиБога, дождитесь приговора. Не надо изводить себя домыслами. — ГолосАлехандро заполнил всю комнату, и в нем чувствовались рыдания. Но Кизия ужеуспокоилась. Слова Алехандро вернули ей хладнокровие и присутствие духа.

— Скорее всего, ты прав. Я просто чертовскиперепугалась. Я не знаю, что делать дальше, как вынести все это…

— Тебе и не надо ничего делать, следует только ждать,спокойно ждать и не доводить себя до панического состояния.

— А если нам уехать куда-нибудь? Как ты думаешь, онисмогут нас найти?

— Обязательно найдут, и тогда уж точно Люка убьют. И,кроме того, пойми, он никогда этого не сделает.

— Да, я знаю. — Алехандро подошел к Кизии и сноваобнял ее. Она так и стояла, в пальто и шапочке, а слезы размыликосметику. — Хуже всего, что я не представляю, как ему помочь, какоблегчить ему жизнь. Он на пределе, я же вижу.

— Ты ничего не можешь изменить. Все, что тебедоступно, — это оставаться рядом с ним. Лучше подумай о себе. Разве можнопомочь кому-то или чему-то, если сам разваливаешься на ходу? Помни об этом. Тыне можешь посвятить ему всю свою жизнь без остатка. Это просто безумие. И крометого, Кизия, не сдавайся, пока еще ничего не решено. И даже когда все решится —не сдавайся.

— Да. — Кизия устало кивнула и присела на краешекстола.

— А я и не знал, что ты паникерша.

— Нет, это так, случайно.

— Тогда нечего устраивать истерику. Соберись. Для тебянаступают трудные времена, и никто не может сказать, когда они закончатся. Люкуэтого не передавай.

— Ладно, я все поняла. — Кизия заставила себяулыбнуться.

— Тогда веди себя как ни в чем не бывало. Этот борец заправа заключенных дьявольски тебя любит. — Алехандро снова обнялКизию. — И я тоже люблю тебя, маленькая… я тоже люблю.

Слезы опять подступили к ее глазам, и она покачала головой.

— Алехандро, не говори со мной так, я сноварасплачусь. — Кизия рассмеялась сквозь слезы, а Алехандро протянул руку ипотрепал ее по волосам. Потом вдруг обратил внимание, как она одета.

— Лучше расскажи-ка, где ты была. Ты прямо как картинкаиз журнала мод — просто фантастика! Ходила по магазинам?

— Нет, пообедала с одним другом.

— Он, должно быть, герой или полубог, раз посмелнаходиться рядом с тобой.

— Алехандро, ты язва. — Мгновение они смотрелидруг на друга, потом искренне расхохотались.

— Я отвезу тебя домой.

— Что, прямо до двери? Не сходи с ума. — Но вглубине души Кизия была тронута его предложением.

— Я сегодня уже достаточно поработал. Хочешь побездельничатьвместе со мной? — Казалось, Алехандро внезапно помолодел, его глазазаискрились весельем, а на губах появилась мальчишеская улыбка.

— Звучит очень заманчиво.

Они вышли из центра рука об руку. Это была странная пара:она — в ярком, модном пальто, он — в тускло-коричневой армейской куртке скапюшоном. Алехандро нежно пожал ей руку, и ее глаза сразу потеплели. Кизиябыла рада, что пришла сюда и встретилась с ним. Он нужен ей. Конечно,по-другому, но почти так же сильно, как Люк.

Они вышли из метро на Восемьдесят шестой улице. Зашли внемецкую кондитерскую и заказали по чашке горячего шоколада с огромной шапкойвзбитых сливок. И фала музыка. Оркестр на эстраде выбивался из сил, пытаясьпонравиться посетителям. На улице весело перемигивались огоньки рождественскойиллюминации. Алехандро и Кизия беседовали о разных вещах — обо всем, кромесамого главного. Рождество, Калифорния, семья Алехандро, отец Кизии — ничто неосталось без внимания. В последнее время она часто думала об отце, и ейхотелось поделиться с кем-то своими размышлениями. С Люком сейчас практическиневозможно спокойно говорить. Любая тема неизбежно приводила к вопросу обудущих слушаниях, и это всегда заканчивалось эмоциональными срывами.

— Кизия, кое-что подсказывает мне, что ты очень похожана своего отца. Он не стал бы возражать, если бы ты поступила как тебе хочется,так сказать, поцарапала бы свою глянцевую оболочку.

Кизия улыбнулась и посмотрела на тающую горку взбитых сливокв своей чашке.

— А он никогда и не возражал. Судя по тому, что япомню, у него был отличный способ избавляться от неприятностей. Но, подозреваю,перед ним никогда не стояла проблема выбора. Никто не принуждал его к этому.

— Тогда были другие времена. А какой он, твой опекун?

— Эдвард? Он очаровательный человек и основательнозаботится о своей воспитаннице.

— И, конечно, влюблен в тебя.

— Не знаю. Я никогда об этом не думала. Скорее всего,нет.

— Спорю, что ты ошибаешься. — Алехандро улыбнулсяи пригубил теплый сладкий напиток, измазав губы в сливках. — Кизия, ядумаю, что именно здесь ты многого не замечаешь и не понимаешь. Я имею в видувпечатление, которое ты производишь на окружающих. В этом вопросе ты совсем ещенаивная девочка.

— Так ли это? — Кизия лукаво улыбнулась Алехандро,склонив голову набок. С ним было очень приятно проводить время. Сейчас онаощущала жизненную необходимость поговорить с кем-нибудь. Когда-то давно ей былотак же хорошо и свободно с Эдвардом, но не теперь. Каким-то странным образомАлехандро занял его место. Именно к Алехандро она тянулась, когда не могланайти общий язык с Эдвардом и даже с Люком. Именно Алехандро давал ей утешениеи отеческие советы. Тут Кизии пришла в голову забавная мысль. — Значит,можно предположить, что и ты влюблен в меня?

— Может быть, и так.

— Ах ты, язва. — Но Алехандро вовсе не шутил, иКизия это поняла. Они некоторое время сидели молча, слушая старомодную музыку.В ресторане было довольно людно, но шум и движение их не касались. Они были также изолированы от окружающего мира, как и старый джентльмен с немецкой газетой,сидевший за их столиком.

— А что вы с Люком будете делать на Рождество?

— Пока не знаю. Как-то не задумывалась об этом. Ты жеего знаешь. Вряд ли он что-нибудь решил. А если и решил, то мне не сказал. А тыостанешься здесь?

— Да, я хотел съездить домой, в Лос-Анджелес, но вцентре накопилось много работы, да и дорого. Кроме того, есть перспективныезадумки, связанные с Сан-Франциско. Я хотел бы съездить туда и все увидеть,сам. Так что, возможно, весной удастся вырваться.