Она с минуту раздумывает.

— Девятнадцать.

— Но вы ужасно рано вышли замуж.

— У меня не было выбора.

— О, извините.

— Да нет, ничего. Я забеременела, когда мнеедва исполнилось восемнадцать, вскоре вышла замуж; а через неделю после свадьбыслучился выкидыш, и с тех пор все катится под откос. Ну вот, вы удовлетворилисвое любопытство?

— Нет. То есть да. Извините, о чем вы хотелибы поговорить?

— О колледже. В каком колледже вы учились?

— Это колледж Остин-Пи. Юридический колледжпри Мемфисском университете.

— Всегда хотела учиться в колледже, но неполучилось. А сами вы из Мемфиса?

— Я здесь родился, но вырос в Ноксвилле. А вы?

— В маленьком городке, час езды отсюда. Мыуехали, когда я узнала, что беременна. Моя семья чувствовала себя опозоренной.А его семья — просто рвань. Надо было уезжать.

Под всем этим скрываются какие-то тяжелыесемейные обстоятельства, и я не хочу затрагивать больную тему. Она дваждыупомянула о беременности, хотя дважды об этом можно было бы умолчать. Но онаодинока, и ей хочется поговорить.

— И тогда вы поехали в Мемфис?

— Мы бежали в Мемфис, здесь нас поженилмировой судья, классная была церемония, а потом я потеряла ребенка.

— А чем сейчас занимается ваш муж?

— Чем подвернется. Много пьет. Он конченыйигрок, который все еще мечтает пробиться в большой бейсбол.

О таких подробностях я ее тоже не спрашивал.Но уже вообразил, что он был лучшим спортсменом в средней школе, а она самойхорошенькой веселушкой там же, и вместе они составили стопроцентно американскуюпару, стали мистером и мисс «Подымай выше» — самой красивой, прекрасной,спортивной и перспективной в смысле успеха парочкой, прежде чем как-то ночьюзабыли про кондом и попались. Их постигло несчастье. Они почему-то решили неделать аборта. Может, они успели окончить среднюю школу. Может, и нет. Упав вовсеобщем мнении, они бежали из типичного американского городка, чтобызатеряться в безвестности большого города.

После выкидыша их романтическая любовь пошлана убыль, и они проснулись с жестоким осознанием того, что началась реальнаяжизнь.

Он все еще мечтает о славе и успехе в Большойлиге. Она же тоскует по прежней беспечальной жизни, так недавно оборвавшейся, имечтает о колледже, которого ей никогда не видать.

— Извините, — говорит она. — Не следовало мнеобо всем рассказывать.

— Но вы еще достаточно молоды, чтобы поступитьв колледж.

Она фыркает в ответ на мой наигранныйоптимизм, словно уже давно похоронила свою мечту:

— Да я ведь и среднюю школу не окончила.

Ну и что мне на это отвечать? Произнестибанальную ободряющую речушку насчет того, что, мол, надо получитьсоответствующую справку, поступить в вечернюю школу, окончить ее, и она,конечно, всего добьется, если действительно захочет…

— Вы работаете? — спрашиваю я вместо этого.

— Время от времени. А чем вы хотитезаниматься, став адвокатом?

— Мне очень нравится работа в судах. Я хотелбы там трудиться всю жизнь.

— Защищая преступников?

— Возможно. Их ведь будут судить, и они тожеимеют право на хорошую защиту.

— Это убийцы-то?

— И они. Но большинство из них не имеет денег,чтобы нанять себе честного адвоката.

— Насильников и растлителей детей будетезащищать?

Я хмурюсь и на секунду замолкаю.

— Нет…

— Мужей, которые бьют своих жен?

— Нет, этих никогда не буду, — отвечаю ясерьезно, тем более что у меня есть подозрения насчет того, как она получиласвои травмы.

Она одобряет мое решение.

— Но работа с преступниками — очень редкаяпрофессия. Думаю, что больше буду заниматься гражданскими делами.

— Преследовать по суду и тому подобное?

— Ага. Это самое. Но не заниматься криминалом,угрожающим жизни.

— Разводами?

— Нет, этого я бы не хотел. Уж очень скверноезанятие.

Она изо всех сил стремится сосредоточитьбеседу на моих проблемах, явно избегая говорить о своем прошлом и, конечно,настоящем. Меня это очень устраивает, потому что опять могут внезапно брызнутьслезы, а я не хочу испортить разговор. Я хочу, чтобы он продолжался.

Ей интересно знать о моих делах в колледже —как я учился, развлекался, о том, действительно ли у нас существуюттоварищества, о ночной жизни, экзаменах, профессорах, экскурсиях. Она смотреламного фильмов о студенческой жизни, и у нее создалось романтизированноепредставление о замечательных четырех годах в причудливом оригинальном кампусесо странными традициями, о том, как деревья из зеленых осенью становятсязолотыми и красными, о студентах, которые, надев свитера, сражаются за честьсвоих футбольных команд, и о возникающей в колледже дружбе, продолжающейся всюжизнь. Это бедное дитя едва выбралось из своего крошечного типичного городишка,но у нее тоже есть своя ослепительная мечта. У нее безупречно правильная речь,и словарь богаче моего. Она неохотно сознается, что, наверное, окончила бывыпускной класс первой или второй ученицей, если бы не подростковый роман сКлиффом, мистером Райкером.

Без особых затруднений я восхваляю славныеденьки моей учебы в колледже, пропуская некоторые важные обстоятельства. Кпримеру, что работал сорок часов в неделю, разнося пиццу в «Йогисе», лишь быиметь возможность оставаться студентом.

Она хочет узнать подробнее о моей фирме, и явовсю фантазирую, расписывая Дж. Лаймена Стоуна и его контору. В этот момент задва столика от нас звонит мой телефон. Я прошу извинения и поясняю, что это изфирмы.

Брюзер. Пьяный в стельку, он звонит из«Йогиса» вместе с Принсом. Их забавляет, что я на посту, в то время как онипьют и бьются об заклад по поводу всего, что в данный момент показывают поящику или передают по радио. Такое впечатление, что там стоит нескончаемый гул.

— Ну, как улов? — орет Брюзер в трубку.