– Это не от усталости. – Подойдя к трупу Хруна, Алена с усилием извлекла из его уха шпажку и закончила: – Это от ненависти. И это – просто так – не пройдет.

Раздвинув ветки, Глаша какое-то время внимательно вглядывалась вперед. Потом негромко бросила через плечо:

– Это точно та развалюха, я узнала. Я ходила здесь вокруг, когда искала лечебные травы для отца. Вон там, за ясенем с расщепленной верхушкой, рос забух. А вот эти невысокие кусты – роза-мутант. Она еще не расцвела, поэтому сразу и не догадаешься, что это за тварь. Учти, Сергей.

– Учту, – сказал Латыпов. – Ну что, двинули?

– Двинули. Обходим розы по краю и дальше вдоль стены. Только вправо в траву сильно не забирай. Там ядовитые змеи могут быть, я видела.

– Ну и местечко вы выбрали для убежища.

– Специально выбирали, чтобы нео или капитолийцы не сунулись. Но от осмов это не защитило. Они сами ядовитые, как роза и змеи, вместе взятые.

– Понял, – сказал старшина. – Буду держаться прямо за тобой. Веди, следопыт.

Идею посетить место, где погиб отец Глаши Еремей, подкинула девушка. Ночь они провели в развалинах в относительно спокойных и даже комфортных условиях – при разведенном костре и на мягких еловых лапах, которые нарубил Латыпов. А наутро Глаша предложила изменить ранее намеченный план. Даже не столько план, сколько маршрут. Давай, мол, сначала найдем развалины, сказала лесовичка, где я укрывалась с отцом, а уже потом отправимся к шлюзовой башне.

«Это те развалины, где был схрон с товаром маркитантов? – спросил Сергей. – И где на вас с отцом потом напали осмы?»

«Да», – подтвердила Глаша.

«И куда потом ходила группа наших разведчиков? – продолжил Латыпов. – И напоролась на шайку нео?»

«Да».

«А зачем нам туда соваться? Там же уже ничего нет. Даже трупа твоего отца».

«А ты уверен, что его хорошо искали?»

Старшина задумался, вспоминая. Потом произнес:

«Ну сам-то я там не был. А Якуб говорил, что вроде бы ничего не нашли».

«Мне тоже об этом говорили. Только не Якуб, а его подручный. Этот, который допросы вел».

«Марк?» – подсказал Латыпов.

«Да, он, урод. Так вот, этот Марк мне сказал, что труп отца разведчики якобы не нашли. Потому и веры моим словам нет. Но они видели часть человеческого тела, практически одни ноги. Я и подумала, что это могли быть останки отца. А верхнюю часть трупа сожрали осмы. Или она просто растворилась, когда осмы плюнули в отца кислотой».

«Ну, предположим, что так. Только я все равно не понял, зачем нам туда идти… Ты что, хочешь захоронить останки отца?».

«Нет. – Лесовичка отрицательно мотнула головой. – Какой смысл хоронить ноги? Я о другом. У отца была сумка. А в сумке лежала карта. На ней указан маршрут до Кремля – самый короткий и безопасный. Эту карту отцу перед смертью отдал один старик-калик».

«Странствующий сказитель?»

«Ну да, вроде этого. Легенды всякие рассказывал, сказки. Он к нам забрел в городище, а потом заболел и умер. Так вот, если мы будем добираться до Кремля, эта карта нам здорово пригодится».

«Думаешь, сумка с картой все еще в этом подвале?»

«А что с ней случится? Она, скорее всего, упала на пол и валяется там до сих пор. Осмам она не нужна. Нео тоже. А ваши разведчики, когда приходили во второй раз, ее просто не нашли в темноте. Да и не искали они сумку. Им был нужен труп отца и товар маркитантов… Давай мы поищем. Это почти по дороге и много времени не займет».

Латыпов согласился. И пока не жалел об этом, потому что на дорогу они потратили меньше двух часов. И врагов никаких не встретили – ни капитолийцев, ни мутантов. Теперь осталось совсем немного – приблизиться к развалюхе, спуститься в подвал и пошариться там как следует. Глядишь, и вправду карта обнаружится.

Благополучно миновав колючие кусты мутировавшей плотоядной розы, они дошли до полуразрушенного здания и двинулись вдоль стены. Но когда до угла оставалось совсем немного, Глаша вдруг остановилась и подняла ладонь. Несколько секунд молчала, напряженно вслушиваясь. Потом обернулась к Сергею и прошептала:

– Слышишь?

– Чего? – тихонечко отозвался Латыпов.

– Вроде как всхлипывает кто.

– Всхлипывает? Плачет, что ли?

– Вроде того.

– Погоди.

Старшина напрягся, прислушиваясь. И, кажется, кое-что уловил – какой-то слабый шум. Он действительно походил на негромкий плач. Странно. Кто бы это здесь мог плакать? И почему? Или мут какой-то под человека косит?

– Вот что, – прошептал Латыпов. – Я дальше пойду первым, ты за мной. И держи вот это.

Он стянул с плеча карабин и протянул Глаше.

– Зачем он мне? – удивилась та, неуверенно беря оружие в руки. – Он же без патронов.

– А штык на что? И вообще – откуда врагам знать, что обойма пустая?

Сергей слегка хлопнул девушку по плечу и мягко, на носках, направился вдоль стены к углу здания. Глаша посеменила за ним, стараясь не наступать на сухие ветки. Около поворота Латыпов притормозил и, осторожно высунув голову, посмотрел за угол. Затем оглянулся. Молча приложил указательный палец к губам. И махнул рукой – мол, иди сюда, есть на что посмотреть.

Глаша подкралась на цыпочках и, оставаясь за спиной Латыпова, вытянула голову вперед. То, что она увидела, показалось ей удивительным и даже, в некотором роде, загадочным. Около входа в развалюху валялось толстое бревно. На нем, спиной к наблюдателям, расположилось странное человекоподобное существо. Внешне оно очень напоминало самку нео – невысокую, полненькую, мохнатую и косматую. Но имелись и оригинальные особенности, совершенно нетипичные для нео.

Первая особенность, сразу же бросавшаяся в глаза, заключалась в том, что существо было одето в некое подобие сарафана с коротким подолом. Кроме того, на косматом, в целом, затылке виднелся выстриженный кружок, этакая плешь с очень короткими волосами «а ля тонзура». Ну а третьей особенностью являлось то, что самка и в самом деле плакала – сгорбившись на бревне и уткнувшись физиономией в ладошки.

Латыпов посмотрел на Глашу и выразительно мотнул головой – мол, чего дальше-то? Та в недоумении пожала плечами – мол, а черт его знает. Сергей тоже пожал плечами, вздохнул и, держа в опущенной руке палаш, тихонечко двинулся к странной дикарке.

Однако не успел он преодолеть и пары метров, как мохначка то ли что-то услышала, то ли унюхала, то ли просто почувствовала. Сначала она резко обернулась. Затем ее правая рука метнулась вниз – в траву у бревна. И уже через секунду дикарка стояла на полусогнутых ногах, сжимая в руках карабин.

В этот момент старшина находился от самки на расстоянии в десяток шагов и при всем желании не мог предпринять чего-либо кардинального – ну разве что нырнуть щучкой в кусты, росшие в стороне от здания. Но Латыпов поступил иначе. Заметив боковым зрением, что чуть сзади и правее него застыла в растерянности Глаша, он шагнул в ее сторону, становясь на линию огня. В следующее мгновение шустрая мохначка вскинула карабин и выстрелила не целясь.