ты не илгизит, тогда зачем тебе это?! – И перед глазами пленника снова появился шавар.

– Я нашел это, нашел, – быстро заговорил Дошан. – Клянусь, что нашел. Мне просто приглянулась эта штука…

– Клянись священной клятвой, – отчеканил властитель Айдыгера. – Иначе нет тебе веры. Клянись!

– Я верен тебе, клянусь, – истово произнес пленник. – Жизнью клянусь!

– Если не страшно терять жизнь, почему не сделаешь того, о чем я прошу тебя? – Танияр склонил голову к плечу. – Огонь горит, Дошан, Вещая ждет, повторяй за ней.

Но пленник не повторил. Глаза его расширились, взор остановился на сияющем пламени, однако с языка больше не сорвалось ни слова. Лоб покрылся испариной, и одна капля потекла по виску. Мужчине было страшно. Нужно было быть законченным глупцом, чтобы верить в возможность обмануть дайна Айдыгера, а илгизит глупцом не был. По его затравленному взгляду было понятно, что он осознает свое скорое будущее. Оставалось лишь решить, как поступить.

– Смерть не единственный путь, – негромко произнес дайн, и пленник вскинул на него взгляд.

Да, он хотел жить. И не хотел боли. Танияр дал илгизиту надежду, но ценой ее была измена: вере, друзьям, йаргу. Снова выбор, но в этот раз действительно выбор. Зависел он лишь от крепости убеждений и желания продолжить свое существование.

– Отец не ждет от тебя лживой веры лишь ради того, чтобы выжить, – продолжил властитель Айдыгера. – Он простит и примет свое дитя, но только с искренним покаянием. Я отпущу тебя, и ты сможешь вернуться в горы, веря в того духа, который держит в своих руках твою душу. – Взгляд пленника теперь и вовсе не отрывался от дайна. – Правда – ключ от этой двери, – Танияр кивнул на выход из подземелья. – Ложь – дорога к боли, но я узнаю имена тех, с кем ты связан шаваром. Решать тебе. Вещая, – теперь он поглядел на шаманку.

Та повела ладонью над лампой, и огонь, утратив неестественную яркость, вновь стал обычным. Ашит отдала светильник байчи и, сложив руки на животе, устремила взор на илгизита.

– Отпустишь? – нервно усмехнувшись, переспросил пленник. – Зачем врешь?

– Я – хозяин своему слову, – ответил Танияр. – Будь честен – и тебе откроется путь домой. Решишь обмануть – и я узнаю об этом прежде, чем ты закончишь говорить. – Взгляд Дошана метнулся к шаманке, и дайн подтвердил: – Да.

– Х… хорошо, – сглотнув, кивнул пленник. – Я буду честен.

Танияр едва приметно улыбнулся, но эта улыбка вдруг застыла на его устах, и он порывисто обернулся:

– Ашити?

– Только почувствовал? – усмехнулась Ашит. – Давно уж тут подглядывает. – Неожиданно она обернулась и произнесла, глядя мне в глаза: – Уходи, он уже близко. Уйди!

Я оторопело воззрилась в пространство перед собой, не сразу сообразив, где нахожусь и что происходит. Но вот минуло мгновение, и ветер коснулся кожи, ласково погладил по щеке и полетел дальше, унеся с собой мое ошеломление. Шумно выдохнув, я посмотрела на кольцо, но «льдинка» уже подернулась мутью перламутра, как и два камня рядом с ней. Мое перемещение произошло незаметно, даже помимо моей воли.

– Мама видела меня, – это было следующей мыслью.

А после пришла новая: Танияр нашел способ отыскивать илгизитов! А следом появилась догадка: это уже не первый отступник, который попадает в руки дайна и его воинов! Почему я так решила? Так всё просто – взгляд. Танияр смотрел на шавар без любопытства, какое должен бы был испытать, если бы этот медальон попал ему в руки впервые. Он взял его не сразу, как Эгчен показал, а лишь тогда, когда спустился к пленнику. И глядел на него как знаток, а не исследователь. А значит, дайн уже успел собрать звенья хотя бы в одной цепи илгизитов…

– Так, может, потому спешит махир? – шепотом спросила я саму себя, вспоминая встречу с Алтаахом, произошедшую два дня назад.

И вздрогнула, услышав тихий шорох приближающихся шагов. «Он уже близко», – прозвучали в моей голове более важные слова на данный момент, но упущенные мною за тем, о чем подумать можно было после. Впрочем, всё было важным в моем путешествии в Айдыгер, первом за всё время пребывания в Даасе.

– Доброго дня тебе, Ашити, – произнес сам великий махир, снизошедший со своих высей до дартан-ката.

– И тебе доброго дня, Алтаах, – настороженно ответила я.

Он вошел в беседку, устроился со мной рядом и улыбнулся:

– Не опасайся, дайнани, я пришел к тебе без умысла. – После прикрыл глаза и глубоко вдохнул. – А-а, – протянул махир на выдохе, – хорошо здесь. Я уж и забыл, так давно тут не был.

– Чему я обязана чести видеть тебя здесь? – не спеша расслабляться, полюбопытствовала я.

– Мне захотелось навестить тебя, – ответил Алтаах. Он протянул руку, сорвал с куста лист и, размяв его в пальцах, втянул носом запах свежей зелени. – Так пахнет жизнь, – чуть посмаковав незатейливый аромат, произнес махир. – Ты ценишь жизнь больше чудес, я знаю, видел воспоминания Рахона. Шангары тебе были по-настоящему интересны, а полог Покровителя – нет. Значит, к чудесам ты привычна, а вот неизвестные создания занимают тебя.

Я молча ожидала, к чему клонит махир. Впрочем, казалось, что ему мои ответы без надобности. Алтаах снова понюхал пальцы со следами раздавленного листа, вздохнул и зажмурился на солнце, нависшем над садиком.

– Даже странно, что, любя всё это, – махир обвел рукой пространство вокруг себя, – ты столько времени тратишь на изучение ирэ. Зачем они тебе?

Он обернулся ко мне, и я ответила вежливой улыбкой. Пальцы мои помимо воли крепче сжали край скамейки, но произошло это неприметно для моего «гостя», в остальном моего волнения махир не должен был заметить. Старая выучка, пришедшая со мной из прошлой жизни, сработала и в этот раз. Я излучала внимание, доброжелательность, но не больше.

– Ты не ответила, Ашити, – напомнил мой собеседник.

– Разве этот вопрос требует ответа? – чуть удивленно спросила я. – Ты ведь видел воспоминания Рахона, мне интересно всё, чего я не знаю. Я не остановилась на знании названия птиц, паривших в небе. Спросила и про их врагов, и про кладку.

– Но это всего лишь несколько вопросов, а ирэ ты изучаешь со второго дня, как появилась здесь, – заметил махир.

– Разумеется, – я пожала плечами. – Я изучила все ирэ, известные тагайни. Сначала мама, а потом мой муж были моими учителями. Теперь им стал Рахон. Я пришла из мира, где образованию уделяется много внимания. Культурный человек должен быть грамотным. Должен уметь читать и писать…

– Ты говорила, что знаешь больше, чем положено женщине в твоем мире, – напомнил Алтаах.

– Да, – я посмотрела на небо. – Некоторые знания, которые остались при