Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я сама себя защи… тю… щу. И себя, и кого хочешь!
М-да. Определенно, в ситуации «Грозовский очаровываетКудряшову» неизвестно, кого надо защищать.
Официантка принесла десерт.
– Надь… Нам с ребятами без тебя скучно. Как там? Сосед мойбывший жив еще?
Надежда жила теперь на съемной квартире – в той самойкомнате, где раньше обитала Ольга.
– Жив, что ему, алкашу, сделается!
– Жила бы с нами, честное слово…
– Ну вот, опять ты завела! Сколько раз тебе говорить: нестану я вам мешаться. Ну что это за жизнь?! Ни с мужиком прийти, ни в гостикого позвать – простите, это у меня тут в уголку подруга обретается, потому какей жить негде!
– С каким еще мужиком!.. Какие еще гости!..
Надежда соскребла ложечкой крошки пирога, допила кофе:
– А такие! К примеру, я приду, вот и будут гости. И отмужиков не зарекайся. Знаешь, говорят, от сумы и от тюрьмы, а ты и от мужиковтоже!
Что она говорит, ее безумная обожаемая подруга? Какиемужики?! Ольга только головой покачала:
– Надь, я по двадцать часов на работе! Приезжаю и сажусьуроки проверять. Вот в субботу поеду платье покупать, на выпускной бал.
– Погоди, а кто выпускается-то?
– Машка! Из сада в школу.
Надежда рассмеялась:
– Ну, из сада еще невелика беда! А в субботу перед платьемза мной заедьте.
– Заедем.
Надежда глянула на часы и вскочила:
– Господи Иисусе!
Менеджеры за соседним столиком все, как один, повернулиголовы, подпертые белоснежными воротничками. И как им не натирают воротничкиэти? Это ж пытка, наверное, весь день в наглухо застегнутой рубашке париться,да еще с галстуком на шее…
– Мы все трескаем, а мне бежать пора! – Надежда уженатягивала плащ. Кипенно-белый, на кокетке, не плащ – а картинка из модногожурнала. А куплен наверняка в каком-нибудь «Стоке» рублей за пятьсот. Да ещеНадежда небось вытребовала скидку за оторванную пуговицу. Это подруга умеет,тут ей нет равных. Надежда чмокнула Ольгу, набросила на шею яркий шелковыйшарфик: – Голландцы приезжают из хэд-офиса «Нэйчерал Продактс», знаешь?! Решиликакую-то одну линию перепозиционировать! Одну, представляешь? То естьнаправление то же, а одну позицию изменить! И прутся для этого из Голландии,придурки!
Надежда расхохоталась, схватила со стола сумку:
– В субботу не забудьте за мной!..
И убежала. Менеджер за соседним столиком тоскливо глядел ейвслед.
…Весь день Ольга ломала голову, как бы ей все же встретитьсяс генеральным «Строймастера». Так ничего и не надумав, она пошла на поклон кГрозовскому.
– Можно?
– Чего стучишь? Я не голый.
Ольга зашла в кабинет, села в кресло. Дмитрий оторвался откомпьютера, приподнял удивленно бровь:
– Что за внезапность? Ты теперь все больше мимо бегаешь.
Может, Надежда права? Может, Грозовский и впрямь переживает?Или это у него просто новая игра в эдакого молодого Вертера и его страдания?
– Я боюсь, что тебе неприятно меня видеть.
– С ума сошла?!
Нет, никакими страданиями молодого Вертера тут явно непахнет. Все в порядке с Грозовским.
– Как твои дети? Няни? Дроби?
Какие еще дроби?! А, дроби!
– Спасибо, Дим, все хорошо. Перешли к наименьшему общемукратному.
– Трогательно. Хочешь, кофе сварю?
Вот это новость. Грозовский кофе варить научился? Видимо, налице у Ольги нарисовалось такое удивление, что Дима поспешил пояснить:
– Твоя подруга купила кофейный аппарат и научила менянажимать кнопку. А еще запретила мне баночный кофе, потому что в этих банках,как выражается наш офис-менеджер, неизвестно что понапихано.
– Ну, раз научила кнопку нажимать – тогда давай, – кивнулаОльга. Ей стало весело, когда она представила Надежду, с умным видом обучающуюГрозовского жать на кнопку, чтобы получить чашку кофе.
Дима включил кофеварку, запахло лаваццо…
– Ты зачем зашла-то? По делу или как?
– По делу.
– Жаль. Я уж подумал – соскучилась. Не повезло мне, значит.Что за дело?
– Димка, я завязла со «Строймастером». Ну, не встречаетсягенеральный директор со мной, и все тут! Димка, кто имеет на него влияние? Мнебы только на него выйти!
Грозовский задумался, полистал ежедневник, прошелся покабинету.
– Ну вот что. «Строймастер» спонсирует премию «Призвание». Ятебя познакомлю с председателем оргкомитета, есть такой Стефанович, оченьславный дядька. А он уже сведет тебя с Барышевым. Церемония у них дня черезтри, ты как раз там его подцепишь.
– Спасибо.
– На здоровье. Собственно, я для себя стараюсь. А то плакалнаш заказ и мои денежки.
Ольга чмокнула его в щеку:
– Грозовский! Ты неисправим, но я тебя обожаю!
И выпорхнула из кабинета. Дмитрий налил себе кофе из новойкофеварки, плюхнулся в кресло. Ну что ж, все правильно. Почему бы его необожать? Вполне себе есть за что его обожать-то!
…Премию вручали с размахом. К «Мариотту» за два часа доцеремонии было не протолкнуться, вся парковка забита. В лобби играет некто-нибудь, а «Виртуозы Москвы», официанты разносят шампанское и канапе сперепелами. Выходя из уборной, Ольга столкнулась у зеркала с импозантнойблондинкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась принцессой Кентской.Расстарались организаторы, ничего не скажешь.
Ольга припудрила нос, поправила прическу. Она к этомумероприятию готовилась так, как к собственной свадьбе не готовилась в своевремя. Вообще она давно привыкла ко всякого рода награждениям, презентациям иофициальным приемам. Ольга весь этот официоз не любила, но понимала, что быватьна таких мероприятиях необходимо, поэтому ездила, фланировала с бокалом в руке,вела светские беседы, улыбалась и ждала, когда можно будет сбежать домой. Онанаучилась за полчаса собираться куда угодно – хоть в Большой на премьеру, хотьна званый ужин в посольство, – в последнее время у них появилось многозаказчиков из Европы и посольские приемы приходилось посещать регулярно. Но тутОльга проторчала перед зеркалом часа два, не меньше. Перемерила весь гардероб,забраковала десяток платьев. То казалось слишком сексуально, то – слишкомофициально, то – чересчур фривольно. В конце концов она чуть не расплакалась.Накапала себе валерьянки, покурила и решительно вытащила из шкафа очень простоемаленькое черное платье, рассудив, что изобретение гениальной Коко Шанельуместно в любой ситуации.