фиесте, эйфайр, тогда всё становится предельно ясно. И если догадка Эми правдива и всё это из−за любви к проклятому крылану, то я знаю, почему Оливия ругалась с отцом — закон о резервации! Если она влюблена в одного из эйфайров, то тогда понятно, почему она встала на их защиту. Она хотела, чтобы отец не голосовал за этот закон. Она его шантажировала. Чем? Не знаю. Возможно, организовала нападение. И когда отец её не послушал и перестал выпускать из дома одну — она подлила ему в бутылку тот состав, чтобы сделать его более покладистым, как думаешь?

−Э−м−м, как вариант… но отравить собственного отца?! — удивился Морис. — Она не похожа на человека, способного на нечто подлое.

−Скорее всего, она не хотела его отравить,− возразил сеньор Виго, − она, возможно, просто хотела повлиять на его решения. Что сказал маэстро Пласидо? Этот состав подавляет волю, делает человека податливым. И может быть это именно она, а вовсе не донна Виолетта или дон Диего, добавляла ему отраву в микстуры? Чтобы сорвать голосование и как можно дольше держать его в том состоянии, в каком он находится сейчас. Ведь у донны Виолетты нет никакого мотива. Наоборот, для неё живой муж куда ценнее мёртвого. И змея… что там сказал доктор? У змеи не было яда? А что если Оливия сама принесла змею в комнату? Чтобы отвести от себя подозрения. Если она знала, что у змеи нет яда? Допусти такую версию, Морис.

−Коробка от шляпы говорит об обратном. Я бы тут с тобой не согласился, − ответил сыщик, разглядывая на окне сетку от гнуса.

Сеньор Виго скрестил на груди руки и продолжил абсолютно серьёзно:

− Идём дальше − нападение в квартале Садов. Тебе не показалось странным вообще всё, что с ним связано? Бандиты Джарра напали на карету? С чего бы? Сам подумай, где тут хоть какой−то мотив? В итоге пострадал только Мануэль. Кто−то спас отца и Оливию, но кто это, осталось тайной. Почему? А потому что отец знал кто это! Он просто не стал выносить мусор за порог дома и позорить собственную дочь. Он знал, что эти люди связаны с Оливией! Как тебе такой мотив? Поэтому он ничего не сказал Альваресу. А дальше бандиты Джарра вместе с эйфайрами пришли грабить сейф. Они так много знали о доме, как думаешь, от кого? И кто их впустил? После нападения отец запретил Оливии покидать дом, может, дело было вовсе не в её безопасности? А совсем наоборот? Может отец знал, с кем она связалась, и хотел оградить её от общения с эйфайрами? И если всё это так, то наследство, именно как наследство, тут вообще не при чём, как и бриллиант. Может Оливия пошла другим путём, решив получить деньги напрямую и бежать со своим возлюбленным? Тогда ограбление было не ради камня, бриллиант − это прикрытие, а дело было просто в деньгах. Ведь у Оливии нет ничего, но она так упорно сопротивлялась браку с Феррером, и тут дон Диего прав − для неё это был прекрасный способ обрести независимость и собственный капитал. Так почему она не вышла замуж за Феррера? А? Вот именно! Потому что любовь…

Сеньор Виго оборвал свою фразу на полуслове, взглянул на Эмбер и добавил, чуть улыбнувшись:

−Эми, а ты молодец! Ты увидела то, чего я увидеть не смог. Дело, скорее всего, именно в любви. И то письмо, которое ты, Морис восстановил с помощью своего порошка… Уж извини, что я не сказал тебе, что в нём было, но ты предвзят в вопросах виновности моей сестры, − произнёс он с усмешкой, − это было любовное письмо. И там было о предательстве. Так что, всё сходится.

−Мдя, хефе, вот это теория! — воскликнул Морис и поскрёб пятернёй макушку. — Ты уже мыслишь, как настоящий детектив! Снимаю шляпу! А цветы? А отравленное вино? А письма с угрозами? И кто хотел её убить, да и за что? Как всё это укладывается в твою теорию? А её статьи в газете?

−Этому я пока чёткого объяснения не нашел, но согласно твоей «Теории айсберга», что−то ещё осталось под водой, − уверенно ответил Виго, − и мы выясним что. А в остальном, согласись, с мотивами и логической цепочкой у меня всё сложилось. Всё необъяснимое стало объяснимо. И теперь бегство Оливии более чем понятно. Наше расследование заставило её испугаться. Ведь если следы приведут к ней, сам понимаешь…

−Но это не объясняет появление чупы. Того тумана, что ты видел в подвале, и того, что дон Алехандро исключил из завещания не только сеньориту Оливию, − парировал Морис.

−Чупакабру не объясняет. Пока. А вот насчёт завещания… Оливия дружна с Домеником и он всегда становился на её сторону. Может дело в этом. Отец посчитал, что она сможет повлиять и на Доменика. А дон Диего… Разберёмся с его займами и станет ясно. Но мои самые худшие догадки начинают подтверждаться, и вот это меня беспокоит больше всего. Она забрала с собой все свои записи! Или может быть спрятала. Посмотри − стол чист. А учитывая появление эйфайров на фиесте…

−Ты хочешь сказать, что Оливия может быть связана с Эспиной? — спросил Морис, закончивший осмотр комнаты.

−Судя по тому, как пылко она защищала эйфайров, я этому совершенно не удивлюсь. Это, по крайней мере, объясняет, как карточка Эспины смогла попасть в сокровищницу. Лив их туда привела, так они попали в дом. От неё они всё узнали, знали куда идти, и поэтому охрана почти не сопротивлялась.

−Пожалуй, что−то в этом есть. Нужно поговорить с охраной ещё раз, и уже куда подробнее о том, кто ещё был поблизости в момент ограбления. Может быть, они видели сеньориту Оливию неподалёку?

−Кстати, Морис, вот же я болван! — воскликнул сеньор Виго. — Изабель! Она была совсем рядом, и она хотела о чём−то со мной поговорить, но я был слишком занят воровкой. И с тех пор я её не видел. Мейстер Фернандо сказал, что после фиесты ей нездоровилось. Нужно с ней поговорить. И с Домеником.

−А знаешь, что ещё не вяжется в твою теорию? — спросил Морис.

−И что же?

−Кладовка и то, что мы нашли, −ответил Морис. — Кто−то же хотел убить сеньориту Оливию, и я сам его видел, и даже подстрелил. И кто−то привёл этого убийцу в дом и дал ему ключ от кладовки. Там же хранилась и шляпная коробка. И если ты не думаешь,