на одной из ступенек и случайно резко встряхнул девушку. И вот тут-то ему, пожалуй, впервые в жизни, стало по-настоящему не по себе, поскольку пьяная принцесса, которая не говорит и не двигается, еще не так и пугает, как принцесса, которая вдруг вздрогнула, таинственно улыбнулась и положила руку ему на плечо:

– Пру-вэт, – на ломаном языке его родины проворковала Йолинь. – Кута нэсош менэ? – еще шире улыбнулась девушка, и голова ее запрокинулась назад, не на шутку перепугав мужчину, когда принцесса в тот же миг вернула ей прежнее положение. – Ре… ммм… ай чэ нэ (забыла слово)… как там… а! Ты моч! Мой моч!

– Муж, я твой муж, – машинально пробормотал Рик, раздумывая над тем, не налить ли принцессе еще, чтобы гарантированно проспала до утра. Уж слишком пугающим и шкодливым стал ее взгляд.

На это его замечание принцесса озорно захихикала и потянула Рика на себя, пытаясь прошептать ему что-то веселое на ухо, судя по всему. Но, как видно, вновь забыла слова и просто дунула ему в ухо.

– Моч, ты моч, – хихикала она.

Рик лишь тягостно вздохнул, рассудив, что спорить с ней сейчас себе дороже.

– Че дышь? Печально те? Канешн, какой из мня жен, так и не станцал для те, – так же грустно вздохнула она, когда Рик понял, что она сказала, едва не рассмеялся уже сам. – Ща танцую! Все как нать будь! – жалостливо погладила она Рика по щеке, а точнее сказать, просто потрепала по ней.

Стоило переступить порог их комнаты, как до этого относительно спокойная принцесса вывернулась из его рук и, едва не рухнув на пол, шатаясь во все стороны, понеслась к своему сундуку. Распахнула крышку, вывалила на пол часть содержимого, отложив в сторону белый халат и два веера, и унеслась в ванную.

– И что это было? – пробурчал Рик, опустившись на кровать. Не успел он и глазом моргнуть, как дверь ванной распахнулась и перед ним предстала его жена. Волосы распущены, лицо в белой краске, на теле огромная белая хламида, в руках два веера. В полумраке комнаты выглядело не просто странно – зловеще!

– Ща все будет! – подслеповато щурясь и все еще шатаясь, пробормотала она. – Бушь рад!

Надо сказать, что это была незабываемая ночь. Для Рика так уж точно! Еще никогда в жизни он не знал, что ему делать, разрываясь от желания просто вырубить женщину и мыслью, что она женщина, а стало быть, даже в благих целях трогать ее нельзя. Но сидя на кровати, поджав колени к груди, он боялся лишний раз пошевелиться, дабы не сбить принцессу с заданной траектории. Танец он бы еще пережил, но когда, после очередного па, принцесса что-то провернула в рукоятях вееров и оттуда появились острые лезвия, сердце его предательски дрогнуло.

– Твою мать, – только и смог прошептать он, решив замереть и быть готовым ловить принцессу, если что-то пойдет не так.

Итогом танца стали распоротые шторы, две вспоротые подушки, расцарапанная дверь, расшвырянные туалетные принадлежности и принцесса, уснувшая, не дойдя до «моча» всего несколько шагов, просто упав лицом на кровать.

– Очуметь, – только и смог сказать он, понимая, что вроде бы все…

* * *

– Муль…[4] – кое-как разомкнув пересохшие губы, прошептала Йолинь. Не особенно рассчитывая, что ее кто-нибудь услышит и придет на помощь. Должно быть, она простудилась и заболела, иначе почему ей так плохо, словно она упала со скалы и переломала все кости? Не стоило вчера так долго сидеть в открытом поле, скорее всего ее продуло! Наверное, температура… Хорошо, хотя бы горло не болит, но голова просто раскалывается. И в глаза точно песка насыпали, даже открыть невозможно. – Суми… – кое-как позвала она, сама не зная зачем, но хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом, когда ей так плохо.

Вот только вместо Суми ее щеки коснулась прохладная мужская ладонь и очень нежно погладила.

– Ты как? – голос Рика нежной волной прошелся по ее телу, заставляя ее взволнованно распахнуть глаза. Хотя ей было ужасно плохо, но разве могла она себе позволить быть в таком состоянии перед человеком, мужчиной, который ей так сильно нравится и который так сильно волнует ее сердце.

– Почему ты здесь? – как-то взволнованно прошептала она. – Тебе не стоит видеть меня такой…

«Болезнь уродует» – эта мысль прививалась каждому аирцу с детства, особенно девочкам, которым всегда внушали, что муж не должен видеть недомогания своей жены. Это отвратительно!

– Какой? – просто спросил он, со странной хитринкой во взгляде смотря на Йолинь.

Если бы она сейчас видела себя со стороны, то, пожалуй, он бы точно не увидел ее с неделю, не меньше. К собственному удивлению, он открывал для себя, что эта невозмутимая, уверенная в себе и знающая себе цену девушка – невероятно стеснительная, если не сказать закомплексованная древними правилами, обычаями и предрассудками собственного народа. Сейчас, со спутанными и взъерошенными после диких танцев волосами, в странном одеянии, с белой краской на лице, она, конечно, не была красавицей. Но странно было то, что он хотел видеть ее и такой. Удивительно, но смотря на нее такую, он воспринимал ее родной, своей.

– Больной, – жалостливо прохрипела она.

– Ну, – усмехнулся Рик, – эту болезнь я умею лечить, – сказал он, коснувшись ладонями ее висков.

Всего несколько секунд, и Йолинь и впрямь стало легче. Она осторожно открыла глаза и даже смогла сесть, чтобы с удивлением обнаружить у себя в руках два веера. Как ни старался Рик заставить принцессу отдать ему «оружие», но у него ничего не вышло. Стоило лишь попытаться разомкнуть эти крошечные кулачки, как принцесса просыпалась и довольно фривольным тоном интересовалась, хочет ли ее «моч» еще? В конце концов, мужчина просто нашел кнопки, отвечающие за лезвия, спрятал их и позволил жене спать дальше вместе с орудием его совращения.

– Что это? – как-то потерянно уставилась девушка на свой наряд, веера, потом испуганно коснулась волос, которые больше всего напоминали сегодня воронье гнездо, вскочила на ноги и унеслась в ванную. – О боже! – донеслось уже оттуда. – О боже! Что со мной произошло?!

– Ты… э… открывала мне тонкости Востока, – все же нашелся с объяснением Рик.

– О боже!

– Просто зови меня Моч, – как он ни старался не рассмеяться, но удержаться не смог. – Иди сюда, – позвал он ее.

– Ни за что! – донеслось ему в ответ. – Я ни за что больше отсюда не выйду! Никогда! Господи, что я натворила?! Как я могла?!

– Да ничего особенного не было, – попытался успокоить он ее. – Никто кроме меня тебя не видел.

– Но меня видел