только так. Пока ты осознаешь, что ты можешь быть опасным, ты имеешь контроль над собственными силами и страстями, что бушуют внутри тебя. Просто прими себя иную, сделай это. Бойся врагов – доверяй себе, – на этих словах его пальцы коснулись ее груди, и принцесса вздрогнула от этого едва уловимого, но такого волнительного прикосновения.

– Мне кажется, – ей едва удавалось говорить ровно, в то время как ее сердце отчаянно билось от тех ощущений, что несли с собой прикосновения этого мужчины, – ты хочешь заставить думать меня о чем-то другом, но только не о том, что так взволновало меня сегодня?

– Это так очевидно? – хитро сощурившись, посмотрел он на нее, в то время как его руки столь откровенно предавались ласкам ее тела. – Может быть, я просто хочу взволновать тебя еще сильнее, чтобы ты не могла уже думать ни о чем другом, кроме… – И тут его губы наконец накрыли трепещущею жилку на ее шее.

Йолинь вдруг показалось, что она забыла, как дышать в этот момент. Хотя в одном он все же был прав, она и впрямь не могла больше думать ни о чем другом…

* * *

– Ты не находишь это странным? – спросил Риман, Властитель, с которым Рику приходилось работать по зачистке вверенного ему и его группе квадрата.

Мужчина был обладателем высокого роста, широких плеч и совершенно лысой головы, на которой не было ни одного волоска, столько, сколько себя помнил сам Риман. Даже бровей не было, не говоря уже о щетине. Странная внешность, но, когда речь шла о Властителях, никто и ничему не удивлялся. И лишь жгучие черные глаза были самой выразительной частью лица мужчины. Он был старше Рика на несколько десятков лет, но вот по уровню силы уступал. Когда Рик только вставал на свой путь, Риман был одним из его наставников. И до сих пор этот человек ни разу не подвел Рикхарда. Особенностью Римана как Властителя было не только умение управлять энергетическими потоками мира, но и какое-то непередаваемое звериное чутье. Сама внешность мужчины предупреждала, что с ним шутки плохи. Мало кто из простых смертных знал, насколько это был по сути своей надежный и откровенный человек; точно зверь, Риман не терпел лукавство и кривых дорожек во взаимоотношениях.

– Что именно настораживает тебя? – Рик не привык пропускать мимо ушей то, что говорили люди, но, когда нечто подобное говорил Риман, он прислушивался всегда.

Впервые за последние недели они могли поговорить спокойно. В этот момент короткой передышки, когда они ненадолго вернулись домой. В проклятом лесу особенно не потолкуешь, как бы там ни было, чем старше был вирг, тем хуже он реагировал на магию Властителей. И даже полог тишины не мог послужить защитой для них.

Риман спокойно откинулся на спинку кресла и поставил почти пустую глиняную кружку на стол. Выпивка согревала кровь и помогала налаживать разговор. В его случае она была тем необходимым проводником, чтобы он мог вести нормальную беседу.

– Вспомни, как было прежде, когда мы приходили в леса за тварями. Они шатались в пределах проклятого круга, точно неприкаянные, каждый сам по себе. А теперь? С падением преград ты не заметил кое-что странное?

– В последний раз их было трое на одном участке…

– Именно, Рик, а трое – это уже сообщество, понимаешь? Раньше они никогда не нападали сообща, но вспомни, что было в ночь Излома?

– Они становятся более организованными, – констатировал Рик то, о чем давно уже думал, но боялся произнести даже шепотом наедине с собой. Ведь если до этого дня совершенно безумные твари начинают сбиваться в группы, то это может значить…

– Они становятся умнее, – закончил его мысль Риман. – Их стало сложнее находить, – на краткий миг мужчина замолчал, отхлебывая немного из своей кружки. – Я боюсь представить, чем может обернуться эта зима…

– Чем бы она ни обернулась, мы будем делать то, что и всегда, чтобы Север выжил. – Рик ненадолго замолчал, потом тяжело вздохнул и вновь заговорил: – Правда, тактику надо поменять…

И вновь в комнате воцарилось молчание. Думы были слишком тяжелые и неприятные, должно быть, именно поэтому Риман решил спросить кое-что еще, что так интересовало его последние недели.

– Расскажи мне лучше, как так вышло, что ты превратился в женатого человека, почему жена не Марсия и я не гулял на твоей свадьбе? – просто спросил мужчина.

Рик усмехнулся, покачав головой. Риман не искал коротких путей, когда ему было что-то интересно.

– Потому, – прищурился он, – что так захотело мое сердце, – в голос рассмеялся он.

– Не знал, что ты гребаный романтик, – фыркнул Риман, покачал головой и допил содержимое своей кружки.

– Вот так-то, – пожал плечами Рик, – сам чуть не сдох, как узнал о себе такое, – устало прикрыв веки, пробурчал он, понимая, что, если не заставит себя подняться из удобного кресла, уснет, точно престарелая бабуля у горящего камина.

Их отряд покидал стены замка рано на рассвете. Им с Йолинь предстояла долгая разлука. Конечно, он будет навещать ее, когда представится такая возможность, но до самой глубокой осени он не сможет засыпать и просыпаться рядом с ней каждый день. Этого просто не позволят его обязанности. Помимо регулярных вылазок в леса, есть и еще дела, требующие внимания, чтобы Грозовой Перевал подошел к зиме подготовленным. Необходимо контролировать поля и пастбища, сбор урожая, подготовку полей на следующий год, распределять припасы и скот, подготавливать корма для животных. Не стоит думать, что без него люди бы не справились. Случайных глав в деревнях, находящихся под его покровительством, не было. Но были дела, которые ждали и его руки. И их было достаточно много. Раньше они выходили в леса лишь с приходом осени, но теперь, когда все барьеры, отделяющие Проклятый лес, были разрушены, им приходилось начинать свои вылазки гораздо раньше и умудряться делать это так, чтобы не страдало и то, что в свое время послужит еще одним залогом выживания.

Но, как бы там ни было, он дал себе слово, что найдет возможность приходить к ней хотя бы раз в три дня на несколько часов. Конечно, построение порталов будет сильно истощать его силы, но в то же самое время он должен быть рядом с ней, когда она взращивает свои собственные способности. Хотя кого он пытался обмануть, он просто будет скучать. Он не брался судить, испытывал ли он прежде такую дикую необузданную потребность в обществе одной конкретной женщины. Он не желал знать истинные причины этой жажды. Он просто наслаждался этими чувствами. Когда от