— Там, наверное, холодно, — вздохнула малышка. — Она не замерзнет?

У этой крошки огромное сердечко! Я покачала головой, поставив перед мужем тарелку с кашей.

— Папочка, давай я тебе помогу, — девочка вложила ложку в его руку.

— Спасибо, доченька, — он улыбнулся.

Оказывается, я недооценивала мужа. Думала, он не сможет общаться с девочкой, которая на самом деле не его дочь. К счастью, ошиблась.

— Приятного аппетита! — громкий женский голос наполнил кухню.

Мы все дружно обернулись.

Я вздохнула, глядя на высокую черноволосую красавицу с осиной талией. Одна змея едва уползла из дома — да так шустро, что даже вещички прихватить не успела, как на ее место тут же приползла вторая.

— Здравствуй, мама.

* * *

— Не о такой судьбе для тебя я мечтала, — когда все покинули кухню, оставив нас вдвоем, сказала Глория де Сент-Перье.

Когда именно мечтала, интересно? В то время, когда не обращала внимания на меня крошку, не уставая напоминать, что я — ошибка, недоразумение, которое должно было родиться мальчиком и обеспечить претворение в жизнь маминых планов? Или после того, как сбагрила меня злобной кормилице в деревню, а сама ни разу потом и письмеца не прислала? А может быть, в те дни, когда отцу пришлось привести свою бастардку домой, к законной жене и дочери?

Старые обиды едкой горечью поднялись со дна, обожгли душу, заставив заплакать сердце. Но я не стала ей ничего говорить. И не по доброте душевной, отнюдь. Мне надо было выяснить у этой женщины, кто мой отец — поэтому я не стала ворошить обиды. Вместо этого поставила перед ней чай, варенья, мед, выпечку и села напротив.

— Муж инвалид — это же надо было так умудриться! — качая головой, продолжила она. — При этом он еще и черт! Да с двумя детьми! И в округе говорят, что настолько обеднел, что сеет, косит и пашет сам, позор! Куда смотрел твой отец?

— Который из них? — осведомилась я, будто невзначай, пропустив мимо ушей все плохое о моей семье.

— Что это значит? — Глория воззрилась на меня, как королева, в присутствии которой пукнула фрейлина.

— Видишь ли, дражайшая мама, — поставила чашку обратно. — Недавно я опытным путем, так сказать, выяснила, что во мне течет кровь Тардов.

— Это… это…

— Удивительно? — хмыкнула. — Верно. Как минимум. И это если выражаться культурно.

Лицо матери пошло пунцовыми пятнами, будто ее покусали муравьи. Чай расплескался, чашка шлепнулась на блюдце с такой силой, что раскололась.

— Пришло время рассказать мне правду, — не обращая внимания на лужицу, стекающую со стола на пол, потребовала я. — Кто был моим отцом, и как так получилось, что ты, словно кукушка, подсунула меня в чужое гнездо?

— Лола, не сейчас и… — она привстала, но стоило мне, повинуясь какому-то «пинку» изнутри, глянуть на дверь, как та захлопнулась.

— А тебе проснулась магия?! — лицо Глории стало бледным, будто я ткнула ее лицом в мешок с мукой.

— Для магиссы это нормальное явление, не находишь?

— Дочка…

— Ты отсюда не выйдешь, пока все мне не расскажешь, мама. Так что в твоих интересах начать говорить прямо сейчас.

— Это было давно, — пробормотала она. — Мой отец, твой дед, все пропил да прогулял. А потом взял и помер! — досадливо скривилась. — У меня ничего не осталось, кроме титула и огромных долгов. Замуж никто брать не хотел, полно было девиц не менее благородного происхождения, но имеющих отличное приданое. Что было делать?

Она достала кружевной платочек и жеманно промокнула им сухие глаза.

— Мне срочно нужен был муж. Я выбрала самый удачный вариант — Варрант Тард. Вдовец с сыном-подростком, маг, богач, красавец. Он ко мне неровно дышал. Я сделала вид, что пала жертвой любви и…

Отвела взгляд. Пришлось немного ускорить процесс:

— И забеременела мной, так?

— Он обещал жениться, но вмешалась его родня. Облили меня грязью, наплели ему всякого.

Или уж, что точнее, раскрыли мужчине глаза.

— Он бросил меня, Лола. Поступил, как последний подлец! — Глория снова начала комкать платочек. — И тут же женился, негодяй, на магиссе! Что мне оставалось? Разоренной, с тобой в животе?

— И что же ты сделала?

— Я пошла к ведьмам. Они сказали, что дитя без магии, пустышка. С полукровками такое часто бывает, сама знаешь. Но избавляться от плода было уже поздно и опасно.

Спокойствие и досада, с которой она походя сказала про это, покоробили меня, заставив заледенеть внутри. Как жаль, что уже нельзя было убить тебя, Лола, моя ошибка.

— Оставался один путь — найти другого мужчину. — Продолжала эта кукушка. — Особо выбирать мне было некогда, а рядом как раз крутился Стаффорд. Не такой богатый, не знатный, не маг. Так себе кандидат. Но я была в положении, некогда привередничать.

— И ты окрутила его, сказала, что дитя от него, — я кивнула.

— Но и он меня предал! — Глория возмущенно стиснула кулаки. — Этот наглец заявил, что женится, если ребенок будет мальчиком! Ведьмы, мерзавки, обещали мне сына! А родилась ты! Стаффорд женился на другой, гад! Но и там родил дочку, — она злорадно рассмеялась.

— Ты постаралась? — нутром поняла я.

— Ну, я, и что? — она пожала плечами. — Заплатила за обряд ведьмовской! Я думала, Тард, узнав о рождении дочери, согласится содержать ее. Тогда мне хватило бы денег на жизнь. Хоть так. Но вместо Варранта пришлось говорить с его бабкой, та еще скулопендра была, да сгорит ее душа в муках! Глянула она на тебя, сразу признала, на руки взяла, шептала что-то тебе, по головке гладила.

Покачала головой.

— Я думала все, сладилось дельце. Но нет, бабка взяла и прогнала меня! Да еще пообещала, что ежели вызнает кто, что дитя Тардов, проклянет меня, и я заживо сгнию!

Вот и мне сейчас хочется пинками тебя прочь выгнать, честное слово!

— А дальше ты знаешь, доченька, — на ее губах заиграла улыбка. — И что ты собираешься теперь делать? Знаешь, можно в суд подать на Тардов. Тебе полагается доля от наследства, которое получил его сын, когда Варрант умер.

— А кроме денег тебя что-нибудь волновало когда-нибудь?

— Не веди себя, как наивный подросток! Деньги всем нужны! Хочется жить на полную катушку, пока молодая, а потом, в старости, чтобы не пришлось считать каждый грош!

— Ты за ними всю жизнь гналась, мама, — я усмехнулась. — Ну и как, догнала? Купаешься в бриллиантах?

— Как ты смеешь попрекать мать?! — она вскочила.

— Да какая ты мать, — я встала и махнула рукой. — Кукушка ты, помешанная на деньгах!

— А ты нищебродка с мужем-калекой и его детьми на шее!